Братание
A long time ago, in a galaxy far, far away...
События и явления, описанные в этой статье, были давно, и помнит о них разве что пара-другая олдфагов. Но Анонимус не забывает!
Брата́ние (пинд. Fraternization, нем. Fraternisierung) — исторический термин, означающий полное и стихийное прекращение военных действий или статуса военного положения. Инициаторы обычно чаще всего революционеры, пацифисты, а также люди, попросту уставшие воевать.
Является страшным бичом для ZOG и марионеточных верхушек подконтрольных ему колоний, так как срывает его хитрый план. Поэтому на борьбу с братанием тратятся все силы пропаганды и местных политруков и наказывается оно вплоть до высшей меры наказания.
Сначала объяснимся
Вся история человечества чуть более, чем полностью состоит из непрекращающихся войн. По подсчетам ученых все мирные годы можно пересчитать по пальцам [1][2]. Люди с начала времён и по сегодняшний день убивали и продолжают убивать друг друга по каким-то надуманным причинам. Почему это происходит — неизвестно, хотя строится огромное количество теорий, в том числе и конспирологических.
Согласно последним, весь мир лежит под великой пятой Еврейского Оккупационного Комитета. Чтобы быдло под его ногами не дай Б-г не взбрыкнулось, комитетом был разработан и хорошо отлажен веками практики довольно хитрый план. Он прост и в то же время гениален: вести по всей планете непрекращающиеся войны, дабы праведный гнев хомячков всегда был обращён друг на друга, а не на них. Все это подробно описано в книге Дж. Оруэлла «1984».
До недавнего времени сионистским инфернобесоноидам удавалось проводить свой план безупречно. Но то ли хитроумные евгеи расслабились, то ли вмешалась какая-то третья сила, однако борцам за свободу удалось придумать способ борьбы против этого плана — братание. Каждый случай применения сабжа несет огромное количество срача для современников, лулзов для потомков и много головной боли для представителей всевидящего еврейского ока. Чтобы более подробно разобраться в них, обратимся к примерам.
Примеры
Отдельные попытки последовать завету кота Леопольда «жить дружно» были во всех войнах, ещё с неолитических времён. Конечно, когда тебя прижал пяткой к земле огромный неандерталец и с прилежным старанием охаживает каменным молотом по башке, ты первым делом предложишь ему жить дружно, потом предложишь лучших женщин племени, потом — все бусы и зеркальца, и так пока он тебе не раскроит череп. Но это мало относится к братанию, так как это всё же обоюдное желание двух сторон прекратить драку, которую затеял какой-нибудь подлый шакал Табаки.
Впервые сие явление было документально зафиксировано лишь в XIX веке во время первых революций в Европе, когда отупевшие от походной жизни и превращенные в безмозглое стадо солдаты ВНЕЗАПНО понимали, что убивают-то они своих собственных братьев (оттуда и происхождение термина). Из-за разрыва всех шаблонов они отказывались стрелять в толпу, а нередко даже переходили на сторону восставших. Наиболее известным из таких случаев стало братание в Париже во время революции 1848 года, в результате которого Франция была объявлена республикой.
Отечественная война
Ребята, что нам стоит не поесть! Уступим наше горячее французам!
Сердешные русские мужики
В славный 1812 год, когда грозная туча Великой французской армии надвинулось на Богоспасаемую Россию, обыкновенным русским людям стало не до смеха. Ведь случилось то, чего не было еще со времён Смуты: враг всерьёз и надолго угрожал поработить родную землю. Бородатые мужики с грустью поглядели на свои разграбленные огороды, выпускники Пажеского корпуса, с детства парле на франсэ, с не меньшей грустью поглядели на ошмётки своих разорванных шаблонов, а затем единым волосатым кулаком вломили пизды непобедимому до этого войску Наполеона у Бородино. Хотя, конечно, драка закончилась двусторонним нокдауном: французы сумели взять Москву… на свою голову.
По пути обратно уже побеждавшие войска русских встречали толпы валявшихся на дороге лягушатников, макаронников, пруссаков и всех прочих представителей ЕС, окромя скандинавов. Возникал вопрос, что делать с супостатом, разорившим родную деревню, насиловавшим родных баб и, наконец, с наглой рожей прячущим за спиной мешочек с исконно русскими рублями?
Да зарезать его к чертям собачим!
И таки да, вначале всех резали. Но с наступлением зимы, когда измученных, полураздетых и замёрзших насквозь на морозе стало попадаться все больше (особенно после Березины), отношение к мусьям изменилось — теперь их стали жалеть. И хотя в самой русской армии зачастую не хватало ни еды, ни одежды, солдаты сами, без чьих-либо науськиваний, помогали своим бывшим врагам. Господа офицеры на все это смотрели по разному: некоторые многозначительно чесали бакенбарды с видом «чем бы дитя ни тешилось», другие сами участвовали в призрении французов.
Как только весть о хорошем отношении к французам дошла до пытавшихся убежать из бескрайних русских земель, пошла волна массовой сдачи супостата в плен. Все, кто ещё совсем недавно лелеял надежду вернуться к своей Мари, быстренько побросали свои мушкеты — и бегом сдаваться русским. Как результат, тысячи осевших и ставших позже гувернёрами для барских недорослей лягушатников. Гордись, анонимус, своей Рашкой, ведь русский плен — самый гуманный плен в мире!
Крымская война
В славные годы бессмысленного противостояния европейских держав под руководством пресловутого оккупационного комитета ещё мало кто думал о таком варианте событий. Но уже тогда вместо того, чтобы тупо мочить друг друга, отдельные индивидуумы рода человеческого пытались помириться с врагом. Больше всего сблизились русские с французами. Оно и понятно — франсе есть знати язык. Вот пара примечательных историй.
Есть легенда, будто бы однажды группка французских солдат ВНЕЗАПНО встретила на своём пути русского офицера, мирно попивавшего винцо на обочине. Солдатики притаились в кустах, но офицер их заметил и пригласил на свой пикничок. Те не отказались и уже через час вместе пили на брудершафт. Протрезвившись, довольные галлы отправились восвояси, а офицер поскакал к осажденному Севастополю.
А вот этот случай действительно имел место быть. Когда под конец осады боеприпасов стало катастрофически не хватать, был издан приказ о денежных вознаграждениях за собранные пули. Самые отчаянные группками выходили на ничейную землю и собирали их там. Однажды этих черных копателей засекли французские дозоры и даже сделали несколько выстрелов, но увидев чем занимаются их враги, стрелять прекратили и наоборот стали аплодировать и кричать «Браво!»
И наконец эпизод из «Севастопольских рассказов» Толстого: после очередного неудачного штурма обе стороны объявили перемирие, чтобы похоронить умерших, как подобает. И, как ни странно, ни французы, ни русские, участвовавшие в похоронах, не стали кидать друг в друга говном, а вполне себе так тихо-мирно стали разговаривать о погоде, стрелять у друг друга сигаретки, торговаться мелочью и хвалить друг друга за героизм. И плевать, что вот эти вот два мирно беседующих чувака ещё вчера могли укокошить друг друга в бою и завтра обязательно укокошат.
Но это, скорее всего, единичные случаи проявления человеколюбия к врагу, и назвать их братаниями довольно трудно. Тем более командование заблаговременно поняло всю опасность и на самых важных участках (например, штурм Малахова кургана) действовали не коренные лягушатники, а зуавы из Алжира.
ПМВ
Товарищ, я не хотел убивать тебя. Теперь только я вижу, что ты такой же человек, как и я. Прости меня, товарищ! Мы всегда слишком поздно прозреваем. Ах, если б нам почаще говорили, что вы такие же несчастные маленькие люди, как и мы, что вашим матерям так же страшно за своих сыновей, как и нашим, и что мы с вами одинаково боимся смерти, одинаково умираем и одинаково страдаем от боли! Прости меня, товарищ: как мог ты быть моим врагом? Если бы мы бросили наше оружие и сняли наши солдатские куртки, ты бы мог быть мне братом, — точно так же, как Кат и Альберт. Возьми от меня двадцать лет жизни, товарищ, и встань. Возьми больше, — я не знаю, что мне теперь с ней делать!
Э.М.Ремарк. «На западном фронте без перемен»
По-настоящему же сабж развернулся на широкую ногу в Первую Мировую Мясорубку, да с таким размахом, что чуть было не перешло в Первую Мировую Революцию, но силы ZOG ничто не может победить!
Как это происходило
Конечно, такие вещи, как братание, просто так не происходят. Глупо было бы предполагать, что солдаты из высоких побуждений просто возьмут и перестанут убивать друг друга. В основном всё это происходило по следующим причинам:
- Разрыв шаблона. До начала войны (да и вообще всегда) и тут, и там характерно было изображение врага в образе чудовища, дикаря, варвара, в чём, используя подлинные или мнимые факты, преуспели обе воюющие стороны. Достаточно сравнить заголовки русских и немецких газетных статей того времени: «Невероятное зверство германцев» и «Казачьи козни», «Христиане ли немцы?» и «Мародерство русских при Эйдткунене», «Германские неистовства» и «Люди или звери». Но буквально с первых же дней боевых действий, во время встреч с местным населением или при общении с пленным противником, у многих воевавших начало теряться привычное мнение о противнике. И теперь немец уже не казался лягушатникам и русским тем крАвАжадным монстром, каким его показывали дома, а австриец с удивлением осознавал, что и тот самый полужид из книжки, питающийся кровью немецких детей, и пьяный громила, скачущий на медведе, весьма отличаются от IRL противника.
- Жесточайшая муштра. Основной контингент войск, состоявший из обыкновенных мирных крестьян и рабочих, подчас только-только окончивших школу, при прохождении первичной армейской подготовки тут же оказывался в руках настоящих извергов. Длиннющие марш-броски по пересечённой местности, шагистика и прочие радости военного быта вызывали глухую НЕНАВИСТЬ против своих же командиров.
- Стоить отметить также ужасающую практику немецких офицеров по созданию универсального солдата, который не должен будет чувствовать к противнику никакой жалости. Для этого только что призванных на службу юнитов методически упражняли в жестокости к противнику, заставляя их истязать и замучивать до смерти пленных. Мотивировалось это тем, что хорошо сражаются только озверелые солдаты. Естественно, после таких упражнений солдаты или сходили с ума, превращаясь в послушную машину для убийств, или становились убежденными пацифистами (правда, только до первого боя).
- «А за что, собственно, воюем-то?» Кому-кому, а простому солдату было трудно понять, за что он помирает и помогает помирать другим. Какой смысл воевать, если лучше от этого не станет, ведь все ништяки заберут буржуи, а нам всё так же с голоду пухнуть. Не дождётесь!
- Идеи коммунизма. Таким образом, в мозгу солдат возникали следующие кошерные мысли: противник-то, оказывается, такой же, как я, человек, такой же пролетарий и вроде бы так же от господ страдает (даже паёк офицерам выдавали больше, чем обычным солдатам). Так чего ж мы с ним воюем-то — буржуев бить надо, а не подобных себе. Даёшь социалистическую революцию!
- Скукота. В этом, конечно, виновата позиционная война. Иногда солдаты месяцами сидели в окопах, просиживая штаны, и от нечего делать присматривались к противнику, который в ста метрах от тебя рыл траншеи. А раз он так близко, почему с ним и не поговорить. Потом подверженный крамольным мыслям человек делится ими со своими товарищами. Те вроде бы не против, и потихоньку всё заворачивае…
- Общая вера. Ещё один немаловажный фактор всё-таки религиозный. Нет, конечно, добрая половина войн в истории Европы это войны по религиозным мотивам христиан против христиан же, но мы-то сейчас не о всех предшествовавших веках, а конкретно о начале века XX-го. Здесь мы возвращаемся к первому пункту, то есть в разрыву шаблона — солдатики противоборствующих сторон, не вдаваясь в поповский матан, которым они и не владели, ВНЕЗАПНО обнаруживали, что все они в общем-то единоверцы.
- Безысходность. Главная ее причина — позиционная война и новые виды вооружений, как то пулемет, газы и невиданная доселе концентрация артиллерии. Через год после начала войны солдат на фронте мог быть уверен в том, что послевоенный мир будет не для него. Он — меньше пешки, такие как он гибнут, в удачные дни, сотнями тысяч. Чирок-свистунок стал главным спутником жизни, постоянно мелькая перед глазами. Это, помимо депрессии, порождало закономерное желание остановить весь этот ужас любыми способами. Самым эффективным способом и стало братание.
Во время Первой мировой войны на Западном фронте братание выражалось в мирных встречах солдат враждебных армий на нейтральной полосе, где они на короткие часы затишья обменивались подарками и пожимали друг другу руки, под крики «Comerade!» и «Долой войну!», но не более того, ибо претензии друг к другу у них всё таки были немалые. На Восточном же солдаты на некоторых участках фронта вообще отказывались идти в бой, что сейчас мы с вами и рассмотрим поподробнее.
На западном фронте
Мы теперь все устали от войны. Самая сокровенная наша мечта, о которой мы часто говорим, – это мир. Мирные переговоры для всех нас были бы избавлением от этого кошмара. Но куда ни посмотришь – нет выхода, нет надежды
Из дневника немецкого офицера
В начале ПМВ, конечно, никому и в голову прийти не могло, что она продлится так долго и мучительно. С началом траншейных боёв, когда люди стали гибнуть не столько даже от личных встреч под палящим солнцем и от непрекращающегося дождя из снарядов, а от тифа, цинги, пневмонии и прочих скромных радостей жизни в окопе, по щиколотку залитом водой. Мало-помалу у солдат стали возникать в памяти призывы одного малоизвестного еврейского пророка о том, что все люди, в общем-то, братья.
Рождественские братания начались в 1914 г. после заключения британским и немецким командованиями двухдневного перемирия для того, чтобы похоронить по-человечески умерших, валявшихся сотнями на ничейной земле: от огромного количества трупов уже тяжело было дышать. Ради такого события на время даже перестала бить артиллерия.
Но вот печальный долг павшим был отдан, и полоса между траншеями очистилась. Конечно, умерших было жалко, но вовсю приближалось Рождество, и вскоре по обе стороны окопов начались празднества с обильными возлияниями, украшение рождественских елок и зажигание елочных свечей. Настроение было таки рождественское. Люди изголодались по человеческому общению и тянулись друг к другу. А физически осуществить братание было совсем просто. Траншеи противника располагались близко, немцы и британцы прекрасно слышали друг друга. Толчком к сближению послужили рождественские песни, которые и те и другие пели хором. Первыми запели тогда расовые арийцы, всегда славившиеся своими церковными песнопениями. Их рождественская песня «Тихая ночь» (Stille Nacht) так растрогала противника, что в британских траншеях вскоре стали аплодировать, вытирая слёзы от умиления. Будучи уже под градусом, им захотелось увидеть певцов воочию. Сначала на ту сторону перебрались самые упоротые, затем самые общительные, затем ещё, ещё и вскоре на этой стороне никого не осталось…
Бухали долго и с выдумкой: много фоткались, пели, пили и даже сразились в… ногомяч. А что, ведь где англичане, там и футбол! В большинстве случаев играли не настоящими надувными мячами, а суррогатами; случалось даже — завернутой в тряпье гильзой от снаряда. Впрочем, кое-где нашлись и настоящие мячи — что, согласимся, само по себе удивительно, ведь война велась жуткая, зима стояла суровая, а тут — мячи!
А праздник всё не угасал. В ту же рождественскую ночь британский летчик пролетел над французским городом Лиллем, занятым немцами, и сбросил изумленным неприятелям большой хорошо упакованный сливовый пудинг. А лейтенант Джон Рейт, который впоследствии основал Би-Би-Си, дал немецким офицерам званый обед во французском замке, с шампанским и при свечах.
Но, как известно, всё хорошее очень быстро заканчивается. Местные командиры, бывшие в ужасе от братаний (срывают, срывают план-то!), тут же попытались унять их. Так, например, все английские офицеры, начавшие ногоматчи, через пару дней были расстреляны (есть версия, что из-за постоянных проигрышей). Подобные мероприятия происходили и в стане противника, да так успешно, что в новое наступление уже никто не миндальничал, и все исполняли свой долг как положено — беспощадно убивали тех, с кем вчера выпивали за мир. Конечно, попозже случались единичные попытки быть не таким, как все, но так редко и так печально, что о них не стоит даже упоминать.
Однако не стоит считать, что братания прошли бесследно. Основная масса хоть немного мыслящих людей всё случившееся оставили в закромах своей памяти, чтобы, как только закончится война, выплеснуть всю злобу на тех, кто заставил их, таких хороших и неприкаянных, делать плохие вещи. Не случайно сразу же после заключения мира по Европе прошли забастовки и революции и были написаны тонны срывающей покровы литературы и гневных очерков. Люди бастовали, митинговали, устраивали акции протеста, но их запал почти сразу же стух и мирно канул в небытие.
В итоге всё это преобразовалось в совсем другое кошерное событие, названое современниками «веселые двадцатые». Суть простая и в то же время довольно грустная: перелопаченные молотом войны ветераны гуляли по всей матушке Европе, танцевали модные твисты, принимали опиум и целыми днями глушили водку со своими братьями по оружию, хоть и с другой стороны окопов.
На восточном фронте
Братание - первый шаг к свержению монархии
Примерно так говорил Ленин в эмиграции
За хлебом! за миром! За волей!Бери у буржуев завод! Бери у помещика поле! Братайся дерущийся взвод!
Маяковский, «Хорошо»
Почти то же, что и на западном, но с бо́льшим размахом происходило чуть восточнее. Как известно, русским война тогда нахер не сдалась. Конечно, вначале воздух был прямо-таки пропитан терпким запахом патриотизма, но довольно скоро он улетучился под натиском пороховых дымов. Весь костяк армии был уничтожен в первый же год боевых действий, и на фронте остались только полуграмотные крестьяне. Естественно, оставшейся на передовой сельской молодежи были чужды дела мировой политоты, и воевать за какие-то там проливы она не желала, а наоборот, мечтала скорее бы свалить домой, где их поджидал неубранный навоз и нелапанные девки. Но всего этого здесь не было, и потому приходилось тупо лежать в окопах, ждать пулю-дуру, да слушать дойче шпрехе в ста метрах от себя.
Но порой в этой иноязычной брехне совершенно внезапно различались знакомые словечки и выражения. Как оказалось, они не все там германцы. Подавляющее большинство австро-венгерской армии состояло из братьев-славян: всяких там чехов, словаков, укров и в особенности пшеков (при этом последние служили и в австрийской, и в русской армии, то есть можно сказать, что варшавянин воевал против краковяка). Но дремучие русские крестьяне об этом не знали и, как мотыльки на огонёк, шли туда, где слышались ласкавшие их сердца матюги, наивно думая, что фронт уже там.
Но когда ошибка всё же обнаруживалась, редко когда в ход пускалось оружие (как-то зазорно было стрелять в людей, говорящих на одном с тобою языке), и обычно наступали переговоры, быстро переходившие в разговоры. Кроме того, вскоре обнаружился другой факт, ещё сильнее подтолкнувший к сближению: у русских не имелось спиртного (Николашка в 1914 г. пожелал сделать страну трезвой), а в окопах противника было туго с едой (читайте «Швейка», где вопросу перманентного недостатка нямки и эпичному даже по расейским масштабам воровству интендантов в австрийских войсках посвящены целые главы). Особенно остро всё это ощущалось в дни праздников. А раз у одних — выпивка, у других — закуска, то чего ж тут воевати, будем выпивати!
Впервые такое распитие спиртных напитков произошло на Пасху 1915 года (православный праздник же!). Командование ни той, ни другой армии на это сначала внимания не обратило, ибо после праздников тут же начались трудовые будни и было уже не до братаний. Но солдатам опыт понравился, и они решили повторить его ровно через год, и на этот раз в нем участвовали десятки полков российской армии, порой приглашались даже офицеры. Правда, это не означало, что братающиеся являлись сознательными противниками войны. Для офицеров, например, праздник перемирия был проявлением профессионализма: перерыв, а затем бойня, как прежде.
Разумеется, русское командование не пришло в восторг: последовали приказы и разъяснения, но серьезных наказаний не было. А зря. Ведь в это самое время сумрачный австрийский гений разрабатывал свой зловещий план. Уже поимев некоторый опыт в таких делах со своими англо-французскими коллегами, сумрачное командование приняло решение: к очередному наступлению с помощью братаний развалить русскую армию полностью. Уже к следующей Пасхе в 1917 г. ими был организован ряд мероприятий.
- Заготовили побольше водки.
- Заработала пропагандистская машина. О предстоящих братаниях заранее оповещали листовки на русском языке, кои перебрасывали с помощью воздушных шаров и специальных «пропагандистских мин», с комплектом брошюр пацифистского характера.
- Стали создаваться специальные «братальные команды», в которые включались переводчики, пропагандисты, разведчики и специально отобранные солдаты — остальным немецким военнослужащим брататься запрещалось.
- Срочно в пломбированном вагоне на родину были доставлен из эмиграции редкий штамм гриба со своими спорами для организации революционной деятельности в тылу врага. Уже через некоторое время ветер развеял их по всему фронту, заразив солдат крамольными призывами поскорее окончить войну.
- ?????
- Развал фронта
Результат оказался налицо. Со времени Пасхи 1917 г. восточный фронт стал представлял собой очень странную картину. Российские солдаты общались с немцами и австрийцами, вместе удили рыбу, ходили в гости, митинговали. И, разумеется, выпивали. Пропагандисты и разведчики противника делали, разумеется, свое дело — русский фронт таял, как мороженое в июльскую жару.
Но немцам это мало помогло (фронт, конечно, развалили, а что делать дальше — так и не придумали), скорее даже навредило. В ходе продолжительного разливания алкогольных напитков, немецкие агитаторы вдруг с удивлением обнаружили, что у русских жить… лучше! Как ни парадоксально, но утомленные веками продолжавшейся прусской шагистикой, германские политработники, побывав в бардаке под названием русская армия, оказались в состоянии эйфории.
 |
|---|
| Кстати, насчет бардака. Не забываем, что в России уже произошла революция, и в тогдашней армии появились новые порядки, совершенно немыслимые человеческому разуму. Теперь все решения в армии принимал не военачальник, а комитет солдатских депутатов. Ходил даже такой анекдот, будто бы, при каждой атаке над русскими окопами поднимался лес рук, т.е. солдаты голосовали двигаться ли дальше или вообще сдезертировать домой. |
В этой наполненной винными парами и возбуждающими речам о мировой революции (да-да, уже тогда) обстановке у немецких агентов уже начинало потихоньку меняться мнение о сложившейся обстановке. И случилось чудо. Противник стал сдаваться — ТЫСЯЧАМИ. Правда, в основном, это были как раз те самые пресловутые братья-славяне, в том числе и пресловутый Чехословацкий корпус, чуть позже принёсший много анальных болей большевицкой власти. Сдавались также и расовые австрийцы, уже давно лелеявшие мечту о мире, готовя оправдательные речи, мол, во всём виновата плохая Германия, а мы здесь вообще ни при чём.
Русский штаб, вернее то, что от него осталось, естественно, не замедлило воспользоваться фейлом противника, таки собрав похожие на армию войска (в основном это заслуга Керенского, гастролировавшего по фронту с призывами поубивать всех коварных врагов), и двинулась в последний и решительный бой.
Не получилось. Наступление, пройдя пару км, захлебнулось на ближайшем бугре, так как людей уже не осталось нигде: все или уже давно сдохли, или сдались в плен, или, на худой конец, сбежали в свой родной уезд. Неразбериха на фронте стояла ужасная: солдаты уже не понимали, в кого стрелять и надо ли вообще стрелять, они взяли противника в плен или он их взял, есть командир или нет его. ДА ЧТО ЗА ХРЕНЬ, ЧЕРТ ПОДЕРИ!!!
Всё это непотребство закончилось лишь 3 марта 1918 г., когда новоявленное Советское правительство заключило с Четверным союзом Брестский мир, хотя, несмотря на бурную радость последних, они были уже обречены на поражение. Вместе с ним будут погребены уже всех заколебавшие Габсбурги и им подобные скелеты самодержавия (в том числе Николаша Романов, которого через год со всей семьёй сфотографируют в подвале), развязавшие эту бойню. Их нежизнеспособность была видна уже заранее в таких народных движениях, как братание, показавшее, что народ — это не всегда пушечное мясо и быдло, не умеющее думать самостоятельно. Именно эти движения потом переросли в революции. Правда, в большинстве стран они либо затухли, либо трансформировались в Ужас и Кошмар, из-за которых началась уже новая мясорубка (согласно давно продуманному плану). Но это уже тема следующей главы.
Вторая мировая
«Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами. Обливающихся кровью и теряющих сознание оттаскивают в сторону, бросающихся на помощь им детей расстреливают. Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует — нет, скорее, регулирует. (…)
А полковник, тот, что только что дирижировал, не выдерживает и сам занимает очередь, а майор отстреливает свидетелей, бьющихся в истерике детей и стариков. (…) До горизонта между гор тряпья, перевернутых повозок трупы женщин, стариков, детей»
Бывший офицер-связист Леонид Рабичев о лютой гуманности солдат Советской армии
Основная статья: Илья Эренбург
Во Второй Мировой, в этом столкновении двух тоталитарных режимов с противоположными политическими полюсами (коммунизма и нацизма), унесшем в Бездну миллионы юнитов живой силы и техники, казалось бы, невозможно было представить какое-либо перемирие между противниками. Хотя первоначально, воспитанный в классовой пролетарской идеологии, советский солдат и пытался воспринимать врага как рабочего и крестьянина, эксплуатируемых «господами», но уже в первые дни войны эти иллюзии рассеялись. Наивные надежды на сознательность «братьев по классу», воспитанные в довоенное время, были быстро вытравлены беспощадной реальностью.
Вот что записал в своем фронтовом дневнике некий танкист Березин:
20 июля 1941 года поджигаем два танка, взяв в плен трех танкистов. Какими же мы были наивными человеколюбцами, пытаясь при их допросе добиться от них классовой солидарности. Нам казалось, что от наших бесед они прозреют и закричат: «Рот фронт!» Мы хорошо знали произведения из времен гражданской войны и совершенно не знали современного немца-фашиста. А они, нажравшись нашей каши из наших же котелков, накурившись из наших же добровольно подставленных кисетов, с наглой, ничего не выражающей рожей отрыгивают нам в лицо: «Хайль Гитлер!» Кого мы хотели убедить в классовой солидарности — этих громил, поджигающих хаты, насильников и садистов, с губной гармошкой во рту убивающих женщин и детей? Мы стали понимать и с каждым днем боев все больше убеждаться, что только тогда фашист становится сознательным, когда его бьешь.
Как мы уже знаем, через некоторое время Советский Союз преподал немцам пару уроков сознательности, да так успешно, что те, осознав свою неправоту, быстро собрали свои манатки и поскакали из России. И тут снова повторилась история с французами. Немецкое население, уже готовое получить за все свои хорошие дела на Востоке, с удивлением осознало, что бить их не будут (по крайней мере не сегодня).
Не ожидали этого и сами красноармейцы, всю дорогу до Берлина наблюдавшие ужасающие картины фашистских преступлений и уже готовившие слова, с которыми будут расстреливать семьи фашистских выродков. Наоборот, советские воины стали помогать фрау и их киндерам, как материально, так и духовно. Ведь давно замечено, что познавший горе вряд ли будет совершать подобное с другими. Конечно встречалось и обратное, причем довольно часто, но Партия, боясь показаться всему остальному миру кровожадным варваром, срочно поменяла ведущий курс с «убей немца» на «убей фашиста», и теперь за притеснение немецкого населения можно было хорошенько получить по шее.
Большинство немцев этого, конечно, знать не могли и до прихода советов заранее попытались сдаться пиндосам, вроде бы справедливо выбирая из двух зол меньшее. Однако те, кто сдался бравым американским парням, серьезно сплоховали и получили больше всех.
Хотя немцы им ничего плохого и не сделали, а наоборот добыли до фига всякого профиту, пиндосы начали устраивать в Германии некое подобие апартеида. Всех жителей перестали считать за людей и отправили на работы. Что делали с пленными эсесовцами, не снилось даже самым изощренным особистам. Из всех плененных немцев на волю вышла только 10%, судьба остальных неизвестна. На ваш вопрос, с чего бы это вдруг, мы лишь многозначительно сошлемся на Еврейский Комитет, имевший к нацистам некоторые претензии за Холокост и газовые печи Дахау и Бухенвальда.
Однако этого раздела не было бы, если бы не нашлись люди, решившие нарушить эти правила. Ими оказались совсем молоденькие пиндосы, заболевшие довольно острым обострением спермотоксикоза. И так же как никакие опасности не могли остановить русских в ПМВ от соблазна набухаться, никакие директивы не могли повлиять на естественные чувства америкосов при виде фапабельной немецкой фройляйн. А Бивор потом приписал всё это русским медведям.
Евреи же это посчитали за оскорбление и срочно начали вести борьбу с братосестраниями (или как это назвать иначе). В ход пошли сначала просто увещевания, а затем уже и кое-чего посерьезнее. Так, уже в 1945 году генерал Эйзенхауэр заявил, что не должно быть «никакого братания» между американскими войсками и немецким населением. Однако благодаря давлению отдельных американских конгрессменов (чьи сынки гуляли по Германии в поисках самок), эта политика была постепенно ослаблена. В июне 1945-го разрешили разговаривать с немецкими детьми, а в июле — с немецкими взрослыми при определенных обстоятельствах. Лишь в сентябре политика запрета общения была отменена и в Австрии, и в Германии. Браки между белыми американскими солдатами и австрийскими женщинами не разрешались до января 1946, а с немецкими женщинами до декабря 1946. Чуть позже все препятствия между и теми и другими вообще были отменены.
В наши дни
В настоящее время облик ведения боевых действий кардинально изменился. Выявилась абсолютная ненадобность окопной войны, и стали применяться быстрые операции типа максимум электроники и техники и минимум людей (обычно наемников из высокооплачиваемых маньяков), в которых они порой даже не видят врага воочию. Потому почти никогда ни о каких братаниях речь тут вестись не может.
Хотя и прекратившись на войне, братания стали вестись на другом фронте — с правоохранительными органами. Как и в славные годы европейских революций, зачастую полиции часто приходится делать то, что им не хочется. Яркий пример — братания войск с населением во время августовского путча. А во Владивосток, где над митингами прулей внезапно стали взвиваться флаги Дальневосточной республики, для разгона митингующих был завезён ОМОН из подмосковных ебеней — местный ОМОН это делать отказался.
Заключение
Итак, как мы видим, сопротивление, пусть очень слабое, но всё же ведется. Не ведется. Все эти так называемые братания, с помощью которых вы так опрометчиво пытались победить мощь ZOG’а, всего лишь один из его хитрых планов и служат очередным средством для вашего порабощения, создавая всего лишь иллюзию свободы. И пока живет человечество, войны будут продолжаться, и никогда, никакие братания не смогут их остановить!
С уважением, ваш куратор.
В культуре
- Фильм «О! Что за чудесная война» — трагикомедия, очень ироничный, красочный фильм. Состоит из множества сценок: набор рекрутов, первые месяцы войны, рождественские братания. Кроме прочего в фильме много солдатских песен, очень рекомендуется к просмотру при должном знании английского.
- Фильм «Счастливого Рождества» — про рождественские братания.
- Рассказ Ремарка «Враг» — прошибает слезу за потерянное поколение.
- Фантастический роман Барри Лонгиера и позднее культовый фильм Вольфганга Петерсена «Враг мой», где во время космической войны человек и элиен сробинзониваются на необитаемой планете и братаются (хотя элиен однополый самко-самец). Кстати, у фильма был тэглайн: «Враги, потому что научены быть ими. Союзники, потому что пришлось стать ими. Братья, потому что осмелились быть ими.»
- Х/ф Щорс, 1939 г. Братание Красноармейцев с немцами.
- «Похождения бравого солдата Швейка», конечно же! Взгляд на всю несуразность войны глазами простого пана.
- «Мирослав воюет» Матэ Залка — рассказ о многонациональной компании дезертиров, решивших отдохнуть от происходящего у местного населения.
Also
- В атсрале братание означает способ породнения двух людей, для чего они смешивают свою кровь и оба выпивают, либо просто сосут друг у друга из ранки.
Галерея
Во время братаний
-
Кидаются шапками
-
Делают групповое фото
-
Много раз делают
-
Прикуривают друг у друга
-
И всячески любят друг друга!
Примечания
