Берлинская стена
Achtung! Русскоязычному читателю на заметку.
Ввиду засилья в статье das Deutsche, сознательные и педантичные немцы für alle Fälle снабдили фразы на немецком русским переводом. Для отображения поместите курсор мыши на непонятное, и тайна тевтонских рун откроется вам через полсекунды.
Берлинская стена — массивное сооружение из камня и бетона с мощной охраной, минами, датчиками передвижения, колючей проволокой и прочими средствами защиты от человека, почти тридцать лет не дававшее немцам перейти улицу Фридрихштрассе. Одна из самых известных стен, наряду с Великой Китайской и Плача. Являлась реальным воплощением Железного занавеса в отдельно взятой стране, пока в один прекрасный день не была разобрана на сувениры.
Отчёт об одной стройке
Предисловие
Этот народ не останется поверженным. Он соберется с силами и примется за работу. И снова заставит о себе заговорить. И знаете, кто ему поможет? Мы, американцы, расчет чрезвычайно прост. Нам нужна Германия против России, ибо теперешний союз с Россией напоминает попытку двух гомосексуалистов родить ребенка, что противоестественно. Мне говорил об этом один высокопоставленный человек в правительстве. Когда нацистам придет конец, мы будем поддерживать Германию.
Ремарк, «Тени в раю»
Niemand hat die Absicht eine Mauer zu errichten.
Вальтер Ульбрихт. Ген. Сек. КПГДР. 16.июня 1961 г. Полтора месяца до строительства.
Одна из мистерий великого и ужасного XX века — Холодная война — вещь поистине интересная. К каким только глупостям и безумствам она не приводила своих участников! Так, ярким примером несуразности сего противостояния стала практика разделения стран между двумя кланами, находившимся по разные стороны от «водораздела», на две половинки. Каждому по одной — чтоб никому обидно не было. Этой участи были подвергнуты Корея (из этого состояния так и не вышла), Вьетнам, Йемен (о котором никто не помнит) и, конечно же, Германия, о которой и пойдёт речь.
Случилось это, когда Тысячелетний рейх на тринадцатом году жизни скоропостижно скончался от передозировки советских танков. Дабы не повторить ошибок Версальского договора и не дать немцам взрастить еще одного монстра, новые хозяева (СССР, США, Англия, и примкнувшая к ним Франция) решили не только демилитаризировать страну, но и пару лет подержать под совместной оккупацией. Собравшись вместе и встав около карты Германии, три победителя разрезали её на три половинки, как торт, а потом западные друзья выделили из своих кусков место порезвиться французам. Вишенку, то есть Берлин, несмотря на однозначную локацию на красном поле, тоже разделили на четыре части. Сама идея изначально была, мягко говоря, не очень, но так как в будущем страну всё же собирались восстановить, решили не заморачиваться
Минуло три года, а Германии всё нет. Есть некая Тризония (англо-франко-американская администрация) и восточная часть с советской администрацией, внутри которой то, что когда-то было Берлином — особое политическое образование. Холодная война расставила новые приоритеты, теперь, если Германия объединится, то ей придётся решать, на чью сторону встать — Добра или Зла.
Blokaden Berlingraden
Всего за пару лет оба куска когда-то единого государства кардинально изменились, и стали представлять собой модели США и СССР в миниатюре, со всеми плюсами и минусами обоих режимов. Так, в советской зоне с трудоустройством было не очень: работа хотя и была, но платили тут по госплану, то есть копейки. Зато проживание стоило дешевле. На западе же всё было с точностью до наоборот: квалифицированных специалистов тут ждали не только с распростёртыми объятиями, но и с приличной суммой денег.
Немцы сразу же расставили приоритеты, справедливо решив, что жить надо на Востоке, а работать на Западе. Понятное дело, восточная зона, экономика которой от такого голосования ногами потеряла не один миллиард марок, была в глубоком минусе и всячески пыталась остановить утечку мозгов.
Кроме того, через Западный Берлин в советский блок проникало такое количество шпионов, что контрразведка просто вешалась. И Отцу стало ясно, что дырку следует залепить и чем скорее, тем лучше. Самым простым и приятным для советов вариантом было просто оттяпать Западный Берлин себе, но было ясно, что союзники столь жирный кусок просто так не отдадут.
Хорошая возможность для подобных манёвров возникла летом 1948 года, когда западная администрация провела денежную реформу. Формально это являлось нарушением решений Потсдамской конференции и усугублением разногласий между блоками, но бывшим союзникам было похуй: на то они и бывшие. Причём её проводили по хитрой схеме — одну часть денег меняли как 1:1, другую часть как 1:10, а то и как 1:20. Что произошло, совершенно понятно: немцы ломанулись туда, где старые деньги ещё ходили, то есть в советскую зону, где на полках магазинов моментально закончилось всё, то есть вообще ВСЁ, плюс мгновенно началась гиперинфляция. Советская администрация отреагировала моментально — срочно появилась необходимость отремонтировать железную дорогу, и в Западный Берлин перестали ходить поезда; реку и каналы тоже надо было подшаманить — закрыли речное сообщение, а до кучи отключили газ электричество. Через 4 дня блокада стала тотальной. Официально сделано это было, дабы новые деньги не попали в совзону и не обрушили там всю экономику, но мы-то знаем истинные причины — сделать им подобие Сталинградского котла, а затем стереть гидру с лица земли.
Однако пиндосы тоже не растерялись и организовали воздушный мост, по которому худо-бедно снабжали Западный Берлин нямкой и памперсами почти год. Благодарные немцы прозвали эти эскадрильи «изюмными бомбардировщиками», памятуя о дивном случае, когда им на парашютиках сбросили сладости. Собственно, особой необходимости в воздушном мосте и не было - СССР был готов снабжать и снабжал Западный Берлин продовольствием. Только почему-то получалось так, что те люди, которые по карточкам получали на Востоке продукты, как-то быстро теряли работу и жильё. Такие дела. Тем не менее, около полумиллиона западных берлинцев таки получали продукты по советским карточкам.
В мае 1949 года блокаду сняли: свою денежную реформу в восточной части к тому времени уже провели, а дальше держать блокаду смысла не было, ибо выживаемость Западного Берлина за счёт воздушного моста была доказана. Репутация СССР была серьёзно подмочена. Чувствуя на себе рассерженный взгляд мировой общественности, Сталин решил больше не затягивать и в ответ на запиливание Западом ФРГ запилил у себя ГДР. С Берлином проблема так и не была решена, но уже ясно вырисовывался единственный выход из этой ситуации — стена.
The Wall
Два мальчика переговариваются через берлинскую стену.
— А у меня апельсин! — хвастает западный берлинец.
— А у нас социализм!
— Подумаешь! Мы, если захотим, тоже сделаем социализм!
— А тогда у тебя апельсина не будет!
Старый анекдот.
В 1958 году Хрущёв еще не окончательно похоронил культ Сталина, но уже решил разгрести наследие Кобы в международных делах. Никита Сергеевич объявил англо-американцам ультиматум: или признаём Западный Берлин вольным городом по типу Данцига в 1920 году, или передаём контроль над ним ГДР, в чём СССР поспособствует. Но пинать мёртвого Сталина и пугать ежа голым задом — это таки две большие разницы. Тёрки на повышенных тонах продолжались до 1960 года, и вроде даже забили стрелку, но тут очень некстати сбили Пауэрса, и стрелка отменилась. В мае 1961 года Хрущ выдвинул очередной ультиматум по Западному Берлину, но суть требований была какой-то мутной: опять вольный город или дарим ГДР, с которой заключаем мирный договор. И это при том, что де-факто Восточный Берлин был столицей ГДР, а сама ГДР входила в Организацию Варшавского Договора с 1955 года. Америкосы ультиматум не поняли, но на всякий случай увеличили контингент в ФРГ, а силы в Западном Берлине привели в боевую готовность.
В конце концов Хрущёв задолбался и постановил — стене быть. А немецкие коммунисты и рады стараться — 12 августа 1961 года было запрещено свободное передвижение между Западным и Восточным Берлинами, коммунисты все как один вышли на улицы и организовали живую цепь вокруг западной части. А 13 августа 1961 года оперативная бригада каменщиков стала возводить железный занавес холодной войны из бетона.
Построение стены вокруг Западного Берлина, конечно, нарушало Потсдамские договорённости. Хотя они всем уже давно были похуй, тем не менее, 26 октября к КПП «Чарли» на Фридрихштрассе прибыли бойкие ребятки на джипах и в американской военной форме, намереваясь снести пограничные укрепления. За джипами ехали бульдозеры, за бульдозерами — танки. Оперативно выехала рота советских танков с Восточной стороны. Хотя стену возвели и не очень по правилам, но на территории Восточного Берлина, а потому пересечение невидимой линии означало только одно — агрессия против ГДР, которая в ОВД, эрго неминуемый тотальный ядерный пиздец. Стояние танков на Угре продолжалось один день, после чего разъехались. Что примечательно, во время данного Берлинского кризиса де Голль пригласил советского посла и сообщил, что США готовы нажать красную кнопку, на что советский посол меланхолично заметил: «Тогда мы умрём вместе».
Стена изнутри
Архитектурное безумие
Стена была возведена настолько скоро и решительно, что на следующий день жители Берлина были в глубоком ахуе. А вы представьте себя на их месте: встаёшь утром, никого не трогаешь, идёшь себе на работу/в школу/институт — и тут прямо перед носом такая вот ХРЕНЬ! Тысячи берлинцев собрались рядом с Бранденбургскими воротами (главная достопримечательность города, что-то вроде нашего Кремля), которые, дабы никому не было обидно, оставили гнить в мёртвой зоне. Люди толкались, кричали и требовали их пропустить, пока не приняли холодный освежающий душ из брандспойтов. Больше подобных выступлений не было, а стена как-то прижилась…
После первого шока у немцев наступил второй, когда открылся истинный масштаб бедствия. Из-за спешки границу стены проводили довольно условно (по картам двадцатилетней давности), пограничная линия пересекала системы канализации, дороги, метро и тупо дома. Бывало, что вход в дом располагался с востока, а сами жильцы — на западе. Можно было, конечно, эту линию пересмотреть, но то ли строители поторопились, то ли кто-то сверху решил, что дома и фабрики тоже можно считать заграждениями, но стену возвели точно по этой линии, ни на сантиметр не изменив её маршрут. После таких логических косяков, позднее стали либо замуровывать дома с восточной стороны, либо разрушать.
Строение стены в некоторых пунктах просто поражало воображение. Так, крохотную потсдамскую деревушку Кляйн-Глинике петлеобразно окружили бетоном, да так что проезд внутрь кое-где составлял в ширину всего три метра — со зловещими тенями Стены по бокам. Рядом с деревней находится ещё одна достопримечательность — Глиникский мост, в народе известный как «Шпионский». Именно на нём происходило большинство обменов разведчиков между СССР и США. Среди прогулявшихся по этому мосту числятся Пауэрс и Рудольф Абель, Конон Молодый и Гревилл Винн, диссидент Щаранский и чешский разведчик Карл Кёхер. Очень живописно сцена обмена показана в советском боевике «Мёртвый сезон».
Отдельные лулзы доставляли несколько деревень, которые формально относились к западному Берлину, но находились ровно на границе. Их стена окружала вообще с четырёх сторон, и продовольствие доставляли туда вертолётами на протяжении 30 (sic!) лет.
Зубастая и клыкастая
Несмотря на то, что официальным днём рождения стены считается 13 августа 1961 года, в своем каноничном виде она предстала только к 1975 году. За это время стена раза четыре перестраивалась, а усовершенствовалась чуть ли не каждый месяц. То же, что построили тогда, в ночь с субботы на воскресенье ударным стахановским методом, представляло собой метровый заборчик, заграждение, колючую проволоку или вообще ничего, пусть и с надлежащей охраной.
После целой серии побегов сей заборчик проапгрейдили, обвешали вундервафлями и с виду он стал напоминать вывернутый наизнанку концлагерь. Для всех желающих заняться берлинстенингом представляем подробное описание спортивных снарядов на стометровой мёртвой полосе.
Итак, каждый желавший опробовать Берлинскую стену на вкус сначала должен столкнуться с группой людей в военной форме и автоматами наперевес. Встреча с ними не сулит ничего хорошего: если повезёт, отделаетесь неприятным разговором и проверкой документов, если нет — до тех пор, пока не приедет пативэн, вас будут бить, и скорее всего, ногами, а то и просто пристрелят. После них вы упрётесь в особо крепкую модификацию сетки Рабица (3), которую при должном упорстве можно одолеть кусачками. За ней следует другой заборчик, и, хоть и выглядит попроще (всего лишь полоски колючей проволоки), именно он и сгубил многих бегунов, не знавших о существовании электрической сигнализации, приводящей в действие сирену (4). После этого препятствия вас могут ожидать или противотанковые ежи, или полоса песка (5), на которой очень хорошо видны следы всяких мимопроходящих. Ну и как маленький довесок, под песком в хаотичном порядке разбросаны мины-ногоотрывашки. За всем этим следят вертухаи с вышек (6), на каждой из которых — по мощному прожектору и пулемётному гнезду. Чуть дальше — фонари (7), между которыми с 80-х годов стали носиться овчарки (примерно 3000 особей), готовые рвать мясо с любого, кого заметят.
Для машин, грузовиков и прочей бронетехники тоже приготовлены сюрпризы: полуметровые жестяные штыри, тянущиеся из-под земли («трава Сталина», как прозвали её немцы), а также бетонный ров (10). И, собственно, сама стена (11): трёхметровые бетонные блоки, раскрашенные ярко-белой краской и кое-где украшенные бантиком из колючей проволоки или скользкой трубой — лишь малая часть великолепия заграждений. Всё это безумие подкреплено другими весёлыми приспособлениями вроде датчиков движения, самострелов и кое-где миномётов.
Что примечательно, на этой схеме явственно видно, где живётся лучше и куда хотели убежать. НИ ОДНОГО препятствия с Запада и куча тормозов с Востока. Стена даже внешне выглядела по-разному: мрачная бетонная хреновина с одной стороны и огромный мольберт для тысяч граффити-рисунков с другой. Причем так она выглядела не только в Берлине, но и на большинстве участков германо-германской границы.
Транспорт
Основным транспортом в Берлине были U-Bahn и S-Bahn. Так как граница проходила фактически по линейке, некоторые линии как метрополитена, так и электрички (подземные) оказались ею «порублены кусками». Например, поезд мог выехать с одной станции на западе и приехать на другую, попутно миновав парочку станций-призраков, на которых под тусклыми лампами сидела парочка погранцов и провожала пассажиров таинственно-мрачными взглядами под заунывный аккомпанемент губной гармошки. Входы на станции не имели визуальных опознавательных знаков, были закупорены и внутри походили на ДОТы. Сами же платформы законсервировали, и вплоть до падения стены там сохранялась реклама тридцатилетней давности. Куски же линий, оказавшихся на востоке, тупо сделали как бы тупиковыми в районе границы, в результате чего на западе остались куски восточных линий, а на востоке появилось несколько мёртвых станций. Это позднее породило отдельный лулз, ибо незадолго до объединения в западной части города, у границы, запилили первый берлинский M-Bahn аккурат над таким участком. После разрушения стены монорельс пришлось срочно выпилить.
C электричкой было веселее. Так случилось, что большая часть городской электрички оказалась на восточной территории, ибо использовала она в основном инфраструктуру железной дороги, которая была в основном на восточной стороне, ибо Германия до войны была гораздо больше ориентирована на восток, чем сейчас, ну и форсированное строительство для военных нужд тоже сыграло свою роль. Так как соглашения держав-победительниц, заключённые после войны, не предусматривали длительного разделения Германии и Берлина, «Deutsche Reichsbahn» как бы временно обслуживала всю железнодорожную сеть восточного и западного Берлина в течение всего времени существования двух германских государств вплоть до слияния с Deutsche Bundesbahn (западная) в январе 1994 г. В связи с этим на железной дороге в Западном Берлине того времени известны разные лулзовые ситуации. К примеру, порядок на станциях поддерживали патрули Народной полиции ГДР, но так как запад ГДР несколько не признавал, то помимо восточных полицаев, порядок обеспечивали ещё и западноберлинские. Поэтому восточники зачастую занимались любимыми делами, вроде игры в карты\шахматы\шашки\на губной гармошке, а западники получали пиздюлей от всяких наркоманов. Также большинство крупных вокзалов, обслуживаемых DR на западе, постепенно превратились в крайне интересные места, похожие на притоны жриц любви возрастом от 12 лет до бесконечности, хронических синяков, психов и педофилов, залитые блевотиной и мусором. По линиям катались составы времён аккурат постройки стены, вплоть до 1989 года использовалась механическая система сигнализации[1]. К 80-м вследствие нескольких бойкотов на электричке пассажиропоток резко упал, и электричка превратилась в игрушечную железную дорогу большого масштаба, перевозящую воздух. В итоге на западе предпочли нарыть побольше метрополитена, а на востоке — электрички, ибо ДЁШЕГО (метрополитен рыть всё же накладно), надёжно и практично.
Основными «порталами» между мирами-антиподами являлись три чекпойнта: Чарли, Альфа и Браво. Сейчас на месте Чарли находится знаменитый музей Берлинской стены. На деле всяких КПП было больше, но остальные совсем не примечательны и упоминания не заслуживают.
Убежать за 60 секунд (Берлинстенинг)
Основная статья: Берлинская стена/Побеги
Вся вышеперечисленная система охраны остужала пыл многих, но не всех. За всё время существования стены было совершено около 5000 побегов. Правда, часть из них закончились не совсем удачно, но это так, мелочи. В конце концов, каждый погибший впоследствии был чуть ли не канонизирован. «Видеть цель, верить в себя, не замечать препятствий» — одним словом, пока в НУИНУ разрабатывали теорию прохождения сквозь стены, немцы занимались практикой.
Иностранцы о стене
Всякий иностранный лидер, посетивший в годы Холодной войны Берлин, просто обязан был что-нибудь да ляпнуть такое, что потом ещё долго будут поминать хомячки. Наиболее запоминающимися были высказывания двух примечательных американцев, о которых ниже. Практической пользы от их разглагольствований не было никакой, но политические очки себе они понабирали.
Я — Берлинец™
Вскоре после постройки стены, летом 1963 года, тогда ещё недозастреленный Джон Кеннеди, выступая в Западном Берлине перед толпой фрустрирующих от раздела страны немцев, решил блеснуть лингвистическими познаниями и в своей речи ввернул фразу «Ich bin ein Berliner!»™. Всё бы благополучно забылось, если бы не журналисты, которые в приступе петросянства двадцать лет спустя запустили легенду о том, что произнеся в своей речи «Ich bin ein Berliner», то есть использовав не к месту неопределённый артикль (ибо в английской версии фразы («I am a berliner») оный артикль таки нужен), Джон Фрицгеральд сравнил себя с берлинером, который «берлинское пирожное», чем якобы сильно позабавил толпу голодных немцев.
Хотя Википедия считает случившееся двойной уткой, фраза пришлась по нраву политиканам, и стала своего рода историческим мемом, которую носители бремени Белого Человека™ произносят, желая хотя бы на словах выразить свою поддержку всяким угнетаемым папуасам и иным неграм.
Снесите эту стену™
Другой ястребок, Рональд Рейган, также решил потроллить Союз в лице Горбачёва на тему стены. 12 июня 1987 года, произнося речь у Бранденбургских ворот в честь 750-летия Берлина, Рейган призвал Горби снести Стену. Само же словосочетание «Снесите эту стену!»™ в результате превратилось в мем.
Господин Генеральный секретарь Горбачев, если вы ищете мира, если вы ищете процветания для Советского Союза и Восточной Европы, если вы ищете либерализации, приезжайте сюда к этим воротам, господин Горбачев, откройте эти ворота. Господин Горбачев, снесите эту стену!
Рональд Рейган
Конечно же, эти слова никоим образом не повлияли на cоветское руководство. Искать взаимосвязи между событиями, произошедшими с разностью более чем в два года, могут разве что больные ФГМ или особо упоротые тролли. Кстати, именно Рейган первым офицально поздравил немецкий народ с падением стены.
Падение стены
Это был конец холодной войны
Горбачев о проделанной работе
Все обнимались, плакали, у нас с собой была бутылка шампанского и мы ее тут же с кем-то распили. Все только и повторяли на разные лады «с ума сойти, просто с ума сойти!»
Исчерпывающее описание событий из уст одного из участников
Итак, с момента постройки стены прошло почти тридцать лет. Несмотря на внутреннее возмущение, жители ГДР уже давно смирились с фактом своего нахождения im tiefen Arsch, а ФРГ, трижды чертыхнувшись и перекрестившись по-католически, подписала Московский договор, чем подтвердила легитимность существования своего соседа. Казалось бы, мечты о единой и неделимой Дойчляндии давно закопаны на кладбище истории, но тут случилось чудо, причём с самой неожиданной стороны. Называлось оно Перестройка.
С того самого момента, как в СССР начались гласность и ускорение, по всему соцлагерю стали происходить необратимые процессы. Как только страны, связанные по руками и ногам Варшавским договором, ощутили ослабление хватки красного спрута, отточенная до мелочей и подкреплённая танковыми дивизиями коммунистическая машина стала разваливаться на глазах.
Понемногу лавина перестройки вплотную подкатилась и к ГДР. Однако её шибко самоуверенное правительство, во главе которого гнил Эрих Хонеккер, мастодонт и геронтократ сталинской закваски, сидевший еще при нацистах, решило, что Перестройка их не касается, разорвало отношения с СССР и объявило о строительстве своего собственного коммунизма… да-да, как раз с ними. Шаг довольно-таки опрометчивый, особенно если считать, что вся эта вакханалия «социализма в национальных цветах» только силами СССР и поддерживалась. Проигрывающая ФРГ по всем статьям, кроме разве что спорта, ГДР этим решением подписала себе смертный приговор.
А тем временем Венгрию, первую ласточку развала соцлагеря, задолбал весь этот цирк с железным занавесом. Желая как можно скорее загнать сраный режим в гроб, в мае 1989 года мадьярское руководство начало уничтожать укрепления на границе с Австрией. Результат очевиден — по маршруту Венгрия (с которой у ГДР никаких ограничений не было) — Австрия — ФРГ через границу нелегально ломанулись тысячи немцев. Градус неадеквата всё нарастал: в августе границу официально открыли на три часа, чем не преминули воспользоваться более 600 человек, а в сентябре ее вообще уничтожили. Берлинская стена явно превращалась в бестолковый и на хрен никому не нужный забор.
Хонеккер же упорно не замечал кардинальные перемены вокруг, в то время как даже последний лох в правительстве понимал: если решительно не урегулировать эту проблему — наступит крах. Но время безнадёжно просрано, и даже последующее выпинывание Эриха на мороз ситуацию не спасло. Народ, словно вампир, почувствовавший запах крови, уже потерял контроль. По всей ГДР — стотысячные демонстрации, забастовки, митинги. Люди в предвкушении и ожидании. Каждый отчетливо понимает: до гибели Стены остались даже не дни, а считанные часы и скоро настанут большие перемены. Не хватает только толчка, который запустит весь этот людской механизм и направит его в нужное русло.
Все точки над ü расставило занесённое в учебники истории и запечатлённое в прямом эфире от 9 ноября 1989 года выступление представителя гэдеэровского Политбюро, Гюнтера Шабовски, на пресс-конференции, собранной для разъяснения дальнейшей судьбы страны. Заседание шло целый час, и когда все понемногу начали клевать носом, Шабовски, которому пришлось разгребать всю эту кучу говна, берёт бумажку и читает следующее:
Согласно данному решению, вступает в действие положение, в соответствии с которым каждый гражданин ГДР имеет возможность выезжать из страны во всех местах пересечения границы, без предъявления оснований для поездки
Журналисты мигом поскакали со своих мест и с криками «Когда? Где?» осадили трибуну. Шабовски растерялся, запутался в своих бумагах, где было чёрным по белому написано, что решение должно вступить в силу 10 ноября, и чуть подумав, промолвил: «Насколько я понимаю, это положение вступает в силу прямо с этого момента. Безотлагательно.»
Этого было достаточно. Сотни тысяч немцев двинулись на все мыслимые и немыслимые КПП. Толпа смеялась, плакала, кричала, веселилась и проявляла все признаки безумия. Пограничники, не ожидавшие такого поворота и не проинформированные о решении сверху, пытались задержать, остановить берлинцев, кое-где были даже применены водомёты, но люди всё прибывали и прибывали. Настроена толпа была довольно миролюбиво, на солдат не кричали, ботинками не кидали, а наоборот, вежливо и ласково просили пропустить. Красивые девушки совали обескураженным и пристыженным погранцам цветочки и бутылки с шампанским. Офицеры, растерявшиеся куда больше солдат, оставив безрезультатные попытки связаться с начальством, заперлись в будках и решали сложную дилемму: пустить или не пустить.
Настоящий беспредел творился на самом большом КПП на Борнхольмер Штрассе, где уже начали пропускать машины. Неудивительно, что именно там и прорвало весь этот людской поток. Последней каплей стал листок с текстом нового закона, который передали начальнику КПП из толпы. Тот, уже вконец офигевший, махнул рукой и отдал приказ: «Открыть шлюзы». И понеслось говно по трубам… Двадцать тысяч человек ринулись через КПП, затем по мосту и по нему на Запад. Вслед за ними стали открываться и другие чекпойнты. Навстречу вышли толпы западных берлинцев. Все они начали плясать, петь, распивать спиртные напитки и откалывать от стены кусочки на память. Где-то среди толпы металась тогда еще студентка Ангела Меркель[2] и отбивал кувалдой кирпичи Николя Саркози, а Солнцеликий внимательно за ними наблюдал. В течение недели, месяца в Германии встало все, начался праздник, дискотека… А смотревшие на всё это по телевизору советские партийные бонзы плакали, понимая, что скоро в этой стране начнётся то же самое.
Суд
Забавно, что, когда в 1992 настало время судить Хонеккера, как и в случае с ГКЧП, судить его оказалось не за что. Сначала его попытались осудить как высокопоставленного коррупционера: государственная измена, злоупотребление властью, хищение социалистической собственности и коррупция — но зафейлили за отсутствием состава преступления. Тогда вспомнили про аномальную смертность около стены и тех, чьи подписи стояли под приказом о стрельбе на поражение.
Преступления инкриминировались Хонеккеру и еще пяти лицам из высшего руководства окружным судом Берлина, поскольку происходили на территории ГДР и по логике юриспруденции подпадали под законы ГДР. А в ГДР за попытку нелегального пересечения границы изнутри давали не премию, а 10 лет тюрьмы. Тогда демократическая общественность обратилась к международному праву, в частности к Хельсинкскому акту, и… внезапно не нашла там норм как-либо осуждающих создание препятствий по выезду для своих граждан, причем с четким указанием на уважение и приоритет национального законодательства.
Дальнейшие намеки на создание чрезвычайного трибунала со своим особым процессуальным статусом и особой процедурой по аналогу Нюрнбергского сразу же натолкнулись на то, что судить Хонеккера и компанию каким-либо особенным международным трибуналом было не по чину, поскольку войны, геноцида и прочих преступления против человечности власти ГДР в лице Хонеккера и компании не сотворили, о чем он сам и сказал в лицо молодой демократии.
Судебный процесс рассыпался на глазах, и хейтеры соснули — сначала Мильке и Штофа выделили в отдельное производство, мол, судим уже не преступный режим, а отдельных лиц, нарушивших закон, а потом и вовсе отпустили Хонеккера по здоровью и закрыли политический процесс к удовольствию обеих сторон. За 68 трупов по версии обвинения (ныне доказано 125 трупов) сроки получили министр и замминистр обороны, то есть исполнители, а не законодатели! Министру гэбни Мильке за 20 лет его деятельности, которую иначе как тотальной слежкой тогда не называли, вообще не смогли вменить что-либо внятное и приговорили к 6 годам за убийство двух полицейских в 1931 году. Маркус Вольф, руководивший службой внешней разведки гэбни, и вовсе провернет несколько попыток призвать его к ответу на мозолистом хую.
Общая же причина фейлов юридических правопреемников Третьего Рейха заключалась в том, что чисто юридически в законодательстве любой цивилизованной страны были и остаются нормы, по которым некоторые категории граждан ограничены в праве покинуть страну. Например, спецслужбисты, носители военной тайны и прочих сакральных знаний. Но в политическом блоке с тяжелой историей и превозмоганием из руин получилась диаметрально противоположная ситуация — выехать могли только избранные, исключительные категории граждан. Власти ГДР (и не только ГДР) рассматривали всех эмигрантов подобным образом, затыкали утечку специалистов юридически безупречно и вроде бы даже рационально-моральное обоснование для этого имели, не растрачивая общий бюджет на сугубо частные интересы, но… сама проблема от этого никуда не исчезала, поскольку отдельно взятых потребителей интересовали именно они — частные интересы. На словах потребители все как один были патриоты своих стран, но де факто их интересовал только личный профит, и никак не интерес общества — то есть государства, которое фундаментально огораживало не только западный рынок от восточных немцев, но и немцев от руки рыночка. Берлинская стена вызывала ненависть оттого, что запрещала получать личный профит. А изначальный вопрос: «Как может страна стать на один уровень с развитыми, если из нее рабочие уезжают работать на развитые страны?» — из-за которого стену и построили, никого не смущал.
Последствия, или от чего защищала Берлинская стена
В молодости я был одержим многими вещами: машинами, одеждой, тупым товаром. Теперь когда у меня все это есть, я обрел и нечто большее: это понимание, что все эти излишества могут превратить тебя в идиота. В Восточной Германии было мало вещей, однако было чувство единения, которого больше не существует. Теперь же мы по уши погрязли в потребительстве, своем эго и индивидуализме. Сейчас место дружбы заняла торговля.
После падения стены я съездил в западную Германию и купил медведей из жевательной резинки и йогурт. Больше ничего там не было.
Как выяснилось, от тотального распила. «Объединение Германии» это не больше, чем агитка для дебилов, за которой скрывается чоткое и жосткое поглощение одной страны другой страной.
3 октября 1990 года ГДР перестала существовать. ФРГ создала «Управление по опеке над <отсталыми и неразумными детьми из> ГДР». За первый год в лучшей экономике соцлагеря, которую ну никак нельзя было назвать неконкурентоспособной, 2,500,000 человек потеряли работу при общей численности работающих в 8,3 миллиона. На пике «реформирования» исчезли 4,4 млн рабочих мест, то бишь работу потеряла половина(!) населения.
Первыми ПРОСТО уволили всех чиновников, дипломатов и офицеров. Оставили только технических спецов, ибо советское оружие еще предстояло куда-то продать. С Запада прибыли господа администраторы с целями «реформировать». Первым делом составили черные списки неугодных\подозрительных и произвели зачистки. Специальные «квалификационные комиссии» выявляли всех идеологически неправильных работников: номинально для коммунистов, реально для всех несогласных с реформами. 1 января 1991 года были уволены все сотрудники берлинских юридических служб, как непригодные. С Запада тут же понаехли весси уровня Саакашвили, которые немедленно получили все высокооплачиваемые посты в бывшей ГДР. Не за ум — за благонадежность. И до сих пор в Лейпциге 70 процентов администрации составляют «вэсси». Чем не контроль колониальной администрации?
Для старорежимных работников и неблагонадежных категорий в ГДР случился Большой пиздец. Всех подозревали в связях со «Штази», а про «Штази» создали такую легенду, что западногерманская разведка смеялась, нарушая правила конспирации, и немного завидовала. Для тех, кто не в теме: спецслужбисты ФРГ это дети от анального секса ЦРУ и Гестапо, а сама ФРГ это страна стукачей с первых и до последних дней своего существования, по уровню паранойи никогда не уступавшая ГДР, как это бывает в абсолютно всех случаях разделенных народов.
Благодаря таким демократичным чисткам осси с университетским образованием могли найти себя в счастливом капиталистическом будущем без стены почтальонами и уборщицами, как это было после люстраций коммунистов в самой ФРГ на 30 лет раньше. В Университете им. Гумбольдта ликвидировали исторический, юридический, философский и педагогический факультеты и выгнали всех профессоров и преподавателей без сохранения стажа. А всем учителям, профессорам, научным, техническим и административным сотрудникам в учебных заведениях бывшей ГДР велели заполнить анкеты и демократично сообщить о своих политических взглядах и партийной принадлежности. В случае отказа они подлежали увольнению. Дальше прошли чистки в школах, после чего одна из лучших систем образования (если, конечно, не лучшая) ПРОСТО перестала существовать. Ее современная умеренная копия — финская система образования. Бывшие коллеги стали прямыми конкурентами, а безработные пошли по наклонной.
Немало людей натурально лишились своих домов. Многие восточные немцы жили в частных домах, причем сильно разрушенных во время войны. За сорок лет хозяева их собрали буквально по камешку, но после падения стены явились их любимые родственники, и предъявили, что имеют долю в этих домах. Давай, осси, выплачивай! Ах, нету денег? Ну, продавай свой дом и выплачивай нашу долю. Аналогично — с бывшими эсесовцами, у которых по законам ФРГ в ГДР осталась собственность. Вернулись — и получили. Итог: от власти местных отодвинули, унизили, а всех несогласных отдавать нажитое весси заклеймили тоталитаризмом. После чего западные колонизаторы приступили к приватизации государственных активов.
Для начала установили обменный курс восточной марки на западную 1:1. Обменять было можно только 4000 марок. А свыше курс становился 2 восточных марки на 1 западную. Все государственные предприятия ГДР и малый бизнес ГДР мгновенно потеряли половину капитала и накрылись медным тазом, поскольку долги пересчитывали по курсу 1:1. Уже осенью 1990 объем производства упал в два раза, после чего приезжие саакашвили во власти стали снисходительно жалеть местных: какая все-таки неэффективная экономика им досталась! Оставалось неясным, зачем они хотят приватизировать все эти неэффективные предприятия.
Дальше началась не(!)медленная приватизация «на честных и открытых условиях», до боли напоминающие честную ваучеризацию в отдельно взятой стране. На честных и открытых условиях западные немцы честно и открыто получили 85% обесценившихся как минимум вдвое предприятий, ибо капиталов у восточных немцев не было вообще, и еще 10% получили иностранцы. После этого большую часть предприятий просто зарезали, ибо покупались они прямыми конкурентами, а конкуренты в рыночных условиях не коллеги. Однако, чуть позже западные специалисты по пересчету денег в чужих карманах поняли, что если продолжать уничтожать рабочие места, то покупать их собственные товары будет некому. После приватизации аналогичным образом зарезали лучшую в мире социальную сферу, вообще не спрашивая мнения местных. Родил ребенка? Тебе же хуже, осси.
Как итог всему, сегодня главным правом и главным поводом для гордости во ВСЕХ странах бывшего соцлагеря является сама возможность уехать подальше из своего капиталистического failed state в закат, чему и мешала Берлинская Стена. Через 20 лет после уничтожения Стены каждый пятый осси желает запиливания ее обратно, потому что бабло и власть как были, так и остались у весси.
Стена сегодня
В первые же дни стену начали ломать — сначала допотопными орудиями труда, а затем уже и тяжёлой техникой. Ломали, ломали, да не доломали. Более того, уже через некоторое время берлинцы образумились и в некоторых местах даже начали ее восстанавливать. В основном это были блоки разрисованные различными граффити и которых было просто жалко. Уцелевшие блоки отшлифовали и перенесли на новое место, рисунки скопировали и покрыли лаком; поломанные переделали заново. Теперь это целый мемориальный комплекс «East Side Gallery» длиной 1,3 км — так сказать, музей под открытым небом. Правда, отдельные блоки стены в Берлине можно встретить и в других местах — глухих и забытых богом, где она никому особо не мешала и не мешает до сих пор.
После разрушения стены многие её фрагменты были проданы любителям современного искусства. Их можно найти в офисе корпорации Microsoft, штаб-квартире ЦРУ в Лэнгли и, конечно же, в музее Рональда Рейгана — куда ж без него! Кроме того, крошечные бетонные кирпичики ещё долго будут лежать в личных коллекциях немцев как семейная реликвия или средство для обогащения в будущем. Ведь через пару сотню лет их можно будет продать за внушительную сумму (пример — обломки Бастилии). Сегодня же их можно купить за несколько евро в любом туристическом магазине Берлина. Цельные куски стены, поставленные на постамент, сейчас можно лицезреть в столицах стран ОВД, а также республик Прибалтики. сбросивших с себя красные оковы и продолжающих по сию пору шагать в светлое капиталистическое будущее. Также в коллекционных изданиях World In Conflict прилагался один кусок сабжа со специальным сертификатом, подтверждавшим кошерность.
Наконец, пару слов надо сказать и о современных «стенах»: |
|---|
| В нулевые две стенки появились вокруг Пакистана: по границе с Индией (550 км) и Ираном (700 км). С 2002 медленно строят свою демократическую стенку в Израиле (850 км), а в 2008 было завершено строительство великой демократической стены между Мексикой и США длиной в 3141 км, что на 260 км меньше пути от Москвы до Новосибирска. Что интересно, причина её постройки совершенно та же, что и у Берлинской. Цены в США и Мексике одинаковые, а зарплаты разные, поэтому зона свободного передвижения товаров делает маленькое исключение для «товара товаров» — рабочей силы. В противном случае из-за гастр будет невозможно уберечь американский уровень жизни. Но есть и два очевидных различия. Первое — Берлинская стена не выпускала из страны, а мексиканская в страну не впускает. Естественно, для огороженной экономики и тем более для огороженных людей разницы никакой, им точно так же запрещено получать за свой труд больше. Второе различие — бичевателей тоталитарной Берлинской стены это не ебёт. |
| «Стена граффити» |
|---|
|
Те же места, где стояла сама стена, сейчас отмечены символическим следом в виде двух рядов брусчатки. Каждый год на этой полосе креативные берлинцы что-нибудь да проводят. То проложат полосу из свечей, то митинг соберут, то Ростропович с оркестром сыграют, то ещё чего. С наибольшим же размахом была отмечена в 2009 году 20-я годовщина падения стены. Тогда на торжественную церемонию символического демонтажа съехались десятки президентов и президентиков, в том числе и наш. Кульминацией праздника стало торжественное обрушение по принципу домино двухкилометровой линии пенопластовых блоков, символизировавших стену.
Чекпойнт Чарли также стал пунктом в туристическом справочнике. Сегодня там музей Берлинской стены. Прямо перед входом стоят два солдата, американский и советский, которые выполняют те же функции, что и раньше, но только для тех, у кого нет билета. Одним словом, побывайте в Берлине, и всё увидите сами.
Осси и весси
Не прошло и года после падения стены, как обе Германии объединились. Тем не менее, 45 лет раздельной жизни наложили определённый отпечаток на умы немцев — именно на этой почве и возник новый мем: «осси» и «весси». Согласно этой безусловно прогрессивной теории, слоупочные, эмоциональные восточные немцы привыкли срать по команде, боялись любых изменений и трудностей, за что справедливо и получили название «осси» (алсо «нытик осси»). В то же время «весси», жители бывшей ФРГ, не способны испытывать чувств, высокомерны, склонны к преувеличениям; наконец, осси очень часто любят вменять им в вину, что интересуют «западников» исключительно деньги. Помимо вышеописанных, существует такой зверь, как восси — переселенцы в другую часть после объединения.
Различия видны даже при знакомстве. На западе распространены статусофаги, сначала указывающие собеседнику на свой статус, на основании чего уже принимается решение, стоит ли продолжать разговор. На востоке знакомство начинается на личном уровне, что уже намекает нам на тонкую душевную организацию жителей. И уже после выяснения личной совместимости собеседники переходят к вопросам статуса. Надо отметить, что не стоит щеголять своими глубокими познаниями перед самими немцами: оба термина считаются грубыми. Вежливый способ вопросить для половозрелых людей, изложенный на одном англоязычном форуме:
A (knowing B well enough): Na, wo kommst du denn her?
B (usually older than 16): Aus der DDR.
Корни данного противостояния логично искать в том, что пока западные немцы вкушали все радости Плана Мáршалла, восточные, чья инфраструктура, к слову, пострадала от войны гораздо больше, трудолюбиво строили светлое коммунистическое, да ещё и платили репарации Совку — правда, после восстаний в 1953 году СССР наоборот стал оказывать немчикам экономическую помощь. Несмотря на самый лучший уровень жизни осси на фоне Восточной Европы (а значит, и всех государств соцлагеря), темпы роста экономики были бледными по сравнению с другими странами — участницами ОВД. И тут ГДР безнадёжно отстала от ФРГ, в 1950—60-х гг. испытавшей небывалый подъём, который даже окрестили немецким экономическим чудом (Wirtschaftswunder).
Про масштабное финансирование восточных земель — так называемый «налог солидарности» (5,5% от подоходного налога) — и то, что об этом думают все немцы, про любовь молодёжи к массовым миграциям угадайте-в-какую-сторону и столь же массовую безработицу из-за этого, про «ностальгические рынки» на территории бывшей ГДР и многое другое можно подробнее прочитать здесь. Или загуглить. Или просто поверить на слово — далеко не все современные немцы писают кипятком от воссоединения. И по сей день ещё весси зачастую смотрят на осси, как на младших неразумных братьев, и порою даже любят назидательно поучать последних экономической политике, что породило такой неологизм, как Besserwessi (на базе Besserwissender, ну и собственно Wessi).
Тем не менее, рано или поздно различия между немцами улетучатся — впрочем, экономическая база для этого будет готова в лучшем случае лет через 20. Но вообще Германии не привыкать объединяться: ведь когда-то она состояла из 350 мелких княжеств, герцогств, вольных городов, земель и т. д.. И ничего, за какие-то 50 лет из всего этого сброда смогла сформироваться одна мощная и целостная нация, которая ещё долго снилась в кошмарах французам, англичанам, Ванькам и конечно же Абрашкам. Так и сейчас — пройдёт немного лет, и вырастет поколение немцев, никогда не видевших стену вживую. Забудутся и безумства мелких политиканов, и постсоветское наследство, а такие архаизмы, как штази, ГДР, карточки и генплан навсегда канут в Лету (так же, как и в этой стране). Но Стену не забудут, как не забудут ни Гитлера, ни советские танки на улицах Берлина, ни взлет и падение Третьего рейха. Amen.
Культурное влияние
Кино
Будучи событием совсем недавним, да еще таким мощным и спорным, стена тут же стала лепиться чуть ли не на каждом втором немецком фильме.
- Гуд бай, Ленин! — терзаемые ностальгией по светлому коммунистическому прошлому немцы сняли фильм о событиях времен падения стены. Особо доставляет отсутствием какой бы то ни было клюквы (сразу видно непосредственное знакомство), лёгкой атмосферой, песнями Агузаровой по радио, музыкой француза Яна Тьерсена и футболкой весси Денниса с узором из «Матрицы». В ролях замечены Даниэль Брюль, что в 2009 сыграл у самого Тарантино, и Чулпан Хаматова в роли русской практикантки.
- Похороны в Берлине — с некоторой художественной гротескностью, но весьма наглядно показаны трудности переправки желающих через Берлинскую стену.
- Жизнь других — замечательный фильм, причём без «развесистой клюквы». События разворачиваются в Восточном Берлине за 5 лет до падения стены и немножко после. Присутствуют тотальный контроль спецслужб, несгибаемые писатели-диссиденты, открывший в себе хорошее агент Stasi, внезапное падение стены и лирическая нотка в конце.
Музыка
- На следующий год после падения на Потсдамской площади, которая была разделена сабжем, Роджер Уотерс, пославший к тому моменту Pink Floyd нахуй, организовал концерт, на котором исполнялся пинкфлойдовский сами-поняли-какой альбом. В самом концерте, помимо Уотерса, принимали участие Scorpions, Брайан Адамс, Шинейд О'Коннор и другие
официальные лицаисполнители, которых школота не знает. А Гилмор, Райт и Мейсон в 1994 году выпустили «The Division Bell» с пафосной песней «A Great Day For Freedom», в которой радость от падения стены и мнимой свободы сменяется горьким осадком, потому что жить стало не лучше, а совсем наоборот. - Группа Feeling B, половина участников которой в 93-м году успешно свалила в Rammstein, выпустила в альбоме Wir Kriegen Euch Alle песню Ich such die DDR, наполненную тоской по былым ГДРовским временам, где они играли полулегальные концерты, состояли на учете в Штази и, конечно, бухали.
- Примерно через год после разрушения сабжа прозвучала знаменитая на весь мир рок-баллада «Wind Of Change» группы Scorpions (поклонником которой был аж сам Mr. Gorby). И данная песня стала своеобразным гимном перестройки, гласности, объединения Германии и прочая… Ну а также, до кучи, заняла первые места в чартах многих европейских стран.
Фотоальбом
| Из серии: «Строили, строили, наконец построили» |
|---|
|
| Из серии: «А что же там за стеной?» |
|---|
| Из серии: «А теперь ломаем!» |
|---|
|
| Видео |
|---|
Добавьте видео в галерею показать еще скрыть |
См. также
Ссылки
- История появления Берлинской стены.
- Хроника Берлинской стены.
- Музей Берлинской стены.
- Берлинская стена на сайте Берлина.
- «Шпигель» о побегах.
- Судя по всему, материалы этой статьи взяты с лурка.
Примечания
