Мюнхенский сговор

Мюнхенский сговор (англ. Munich Agreement, нем. Münchner Abkommen) — сказ о том, как просвещённые европейские державы без боя отдали скушать треть Европы Серому Волку в наивной и тщетной надежде, что тот таки насытится — а то и подавится — и не станет кушать их самих. Крупнейший слив западной дипломатии за всё время её существования, а также прекрасный пример того, как без единого выстрела брать иностранные столицы.

Ввод войск в Рейнскую область

Началось всё с того, что Рейнская область и входящая в неё Рурская промышленная зона были отрезаны от Германии по итогам Версальского договора. Формально администрация оставалась немецкой, однако фрицам запретили держать там войска и проводить военные мероприятия, а фактически балом там правили французы, установившие что-то вроде локального апартеида. Примером фимозности тогдашних порядков стало требование, по которому все немцы, едва завидев французского офицера, должны были снимать головные уборы независимо от пола, возраста и погодных условий. Ушли оттуда французы только в 1930, причём событие это было встречено с такой радостью, что мемориальные доски об окончании французской оккупации висят в рейнских городах до сих пор.

Отдельных лулзов доставляло то, что основной контингент французских войск составляли нигры из Алжира, Сенегала и прочих Мадагаскаров. Поскольку парни они были простые, а в Африке вопросами межполовых взаимоотношений народ заморачивается не сильно, от их МПХ пострадало немало арийских дев, чья боль ментальным эхом отзывалась в анальных отверстиях всех немецких патриотов.

Придя к власти, Гитлер тут же начал проявлять себя решительным правителем, склонным к построению суверенной демократии с сильной властной вертикалью. Первое, что он сделал, — восстановил всеобщую воинскую обязанность и сделал профессиональную армию призывной, переименовав её в 1935, ради лулзов, из Рейхсвера в Вермахт. Как это ни удивительно для современного запуганного военкоматом анонимуса, такое действие было воспринято населением весьма положительно, и свежие выпускники школ потекли в армию жизнерадостно бурлящим арийским ручьём. Однако, это же было решительным нарушением всех международных договоров.

Испытать эту армию Гитлер для начала решил на своей собственной земле, для чего и ввёл свежеобразованные войска в Рейнскую демилитаризованную зону, сделав её вполне себе милитаризованной. Франция попыталась было залупнуться, но, посчитав, в какую копеечку ей встанет война, быстренько замолчала. Англичане же заявили, что немцы вошли в свой собственный огород и беспокоиться не о чем.

Тут надо сделать небольшую ремарку: дело в том, что со времен советско-польской войны 1921 года и неудачного экспорта «социалистической» революции в Европу для бездуховных европейцев именно большевики были угрозой № 1 в Европе. Учитывая, какими темпами начал милитаризоваться и вооружаться сталинский совок в начале 30-х, и принимая во внимание прошлые лозунги и деяния большевиков, неудивительно, что европейцы не поверили на брошенный Сталиным тезис «о построении социализма в одной стране» и смотрели на большевиков если не со скрытой враждебностью, то как минимум с подозрением о повторных попытках повторить эту «социалистическую» экспансию. Для европейцев было гораздо выгоднее, чтобы Гитлер забрал себе все территории, на которых в большинстве проживали немцы (наплевав на Версальские договоренности), собрал их всех в единое национал-социалистическое государство, но в обмен на это как-нибудь использовать Германию для защиты Европы от злых и коварных большевиков. Ведь в борьбе за власть в Германии Гитлер уже успел пошинковать немецких коммунистов в мелкую капусту и сам по себе был их идеологическим противником, бросив свой лозунг «о добывании жизненного пространства на Востоке». Тут имеют место неудачные попытки прагматического расчета вкупе с безысходностью и детской наивностью европейцев: для наивных европейцев того времени предпочтительнее было торговать и договариваться с более понятной и близкой для них капиталистической Германией, чем с непонятными, далекими и социально чуждыми дикарями с Востока, к тому же идейно посягнувшими на саму идею капитализма. Выбирали из двух враждебных Западу идеологий по принципу «из всех зол меньшее» — в отличие от большевиков, нацисты со своей всё-таки капиталистической идеологией не посягали на иностранных владельцев заводов, фабрик, крупных фермерств, газет, радио, на аристократию и Западную интеллигенцию в целом, поэтому в глазах бездуховных европейцев изначально нацисты казались меньшим злом, чем большевики. Проще говоря, французы, англичане и их союзники планировали закрыть глаза на нарушение Германией Версальских договоренностей, закрыть глаза на наращивание ей военно-промышленного потенциала, но с оговоркой, что этот самый потенциал Германия использует против большевиков, а не против Западных капиталистов.

Присоединение Австрии к Германии

Тут стоит отметить, что аншлюс как таковой в данной ситуации был неизбежен просто потому, что этого желала большая часть населения как Австрии, так и самой Германии. К тому же, per se Австрия была совершенно никчёмным и нежизнеспособным образованием. И даже не будь она присоединена до войны, была бы быстренько захвачена после её начала.

Сами австрийцы это прекрасно понимали, поэтому попросились в состав Германии сами ещё при обсуждении Версальского договора. Но в Версале им показали средний палец и на всякий пожарный докинули денежек за лояльность. Австрийцы усохли и решили сидеть тихо. Но в 1932 году канцлером Австрии стала интересная личность по фамилии Дольфус. Большой фанат фашистов вообще и Муссолини в частности, он запретил в стране все остальные партии, включая коммуняк и нациков, и начал активно дружить с макаронниками.

В 1934 году красные, а затем и коричневые, активизировались. Движуха плавно переросла в маленькую гражданскую войну, чем не замедлил воспользоваться Гитлер, и предложил провести операцию по «восстановлению конституционного порядка» путём ввода свежеобразованного вермахта. В ответ Муссолини двинул свои войска к австрийской границе, недвусмысленно намекнув дяде Аде, что его вермахт говно, а сам он ничего не понимает в конституционных порядках. Поскольку вермахт тогда был ещё далеко не торт, да и превращать свою Родину в поле боя Гитлер не хотел, обиду он проглотил и отправил солдат обратно в казармы.

В дальнейшем Муссолини продолжал срать в кашу немцам обильно и с завидной регулярностью, став живой иллюстрацией поговорки, что с такими друзьями и враги не нужны. Но об этом в другом месте.

Несмотря на всю очевидность ситуации, само присоединение произошло не так легко, как это может показаться, ввиду сопротивления этому процессу со стороны стран-победительниц Первой мировой. После неудачной попытки силового захвата власти в Австрии Гитлер решил, что постепенное поглощение йодлей без использования кулаков — намного более предпочтительный вариант. ИЧСХ, хуйдожник не прогадал — в 1937 году диктатору неиллюзорно подфартило: Великобритания дала согласие на аншлюс. Сперва канцлера Австрии заставили подписать ультиматум из трёх пунктов, после которого Австрия де-факто стала провинцией Третьего рейха. Через месяц, в ночь с 11 на 12 марта, немецкие войска перешли границу с последующей капитуляцией австрийской армии. Когда Муссолини подкатил свои войска к немецкой границе и запросил мнение западных партнеров, ничего не ответили англо-французы.

Как итог, Гитлер получил ещё больше солдатиков, танчиков и заводов для их производства. Антанте засчитывается второй слив. Что касается самих австрийцев, через некоторое время уже в рейхе они с пичалью обнаружили, что старший арийский брат смотрит на них как на недонемецкое говно. И быть немцами с тех пор австрийцам расхотелось.

Собственно сговор

В Чехословакии, впервые запиленной после распада многонациональной Австро-Венгерской Дуальной Империи, ситуация с национальным составом была, конечно, не столь запущенной, как в Австро-Венгрии, но винегрет всё равно был ещё тот: помимо чехов и словаков, там жили русины, венгры, поляки и немцы в своей богатой на ресурсы и природно защищённой Судетской области.

Вообще, само её появление было свидетельством фимоза, творившегося в головах версальских долбоёбов, объединивших две области для того, чтобы промышленная Чехия уравновешивалась сельскохозяйственной Словакией. 28 октября 1918 года, когда министр иностранных дел Австро-Венгрии объявил о начале переговоров, никем не избранные политические деятели из мутной конторы под названием «Чехословацкий национальный совет» объявили о независимости Чехословакии. Важно, что они уже были признаны Францией, Италией и Великобританией, и имели за собой «чехословацкие легионы» с Западного фронта. Аналогичный «Словацкий национальный совет» заявил об отделении Словакии от Венгрии. Уже упомянутые Масарик и Бенеш прибыли в Прагу и начали руководить: Масарик объявил себя президентом, а Бенеш — министром иностранных дел. Ребята получили ярлык на княжение со стороны победившей Антанты — какие еще демократические процедуры вам нужны? Именно они настояли на тех границах, которые станут предметом разговора через 20 лет, правда, они также требовали добавить к ним обе Силезии и Лужицкую землю. Именно таким способом в составе Чехословакии оказалась куча населенных пунктов, где доля чехов и словаков не превышала 5%.

Естественно, нацменьшинствам не сильно хотелось терпеть диктатуру титульного народа (чехов, да), а вот национального самоопределения, сиречь независимости, либо присоединения их земель к ближайшей стране, в которой титульная нация совпадала бы с их собственной, унтерменшам очень хотелось. А у чехов быстро возник миф, высмеянный Чапеком в «Войне с саламандрами», что немцы сурово угнетали их, и они, соответственно, могут угнетать немцев в ответ.

Гитлер, скушав Австрию, начал облизываться на Судеты, населённые немцами. Тем более, что и самим судетским немцам при чехах жилось несладко. Правительства Англии и Франции прикинули хуй к носу и поняли, что у их избирателей нет ровно никакого желания вступаться за какую-то сраную Чехословакию. У англичан это нежелание проявлялось особенно сильно, ибо предание о том, как в 1914 году вступились за Бельгию, было ещё свежо и пахло отнюдь не фиалками. Франция же и вовсе об те поры была страной победившего потреблядства, да и призраки Первой Мировой тоже ещё не отлетели.

В итоге они решили, что ничего плохого в движении Гитлера на восток нет. Либо наестся и успокоится, либо рано или поздно не поделит чего-нибудь с Советским Союзом, что тоже весьма пользительно. И правительства Антанты закрывают глаза на агрессивные действия, да ещё и всячески подталкивают к выдвижению территориальных притязаний — лишь бы схлестнулись с коммунистами, а не с белыми людьми. Да ещё и восстание германоязычного населения, подавленное полицией. Ну и как же тут не воспользоваться подарком судьбы?!

Изначально у братских чехословаков был договор о безусловной военной взаимопомощи лягушатниками и условной (в случае вступления лягушатников) с совками, однако насильно мил не будешь: помогать можно лишь тем, кто сам хочет спастись. После начала Судетского кризиса в марте 1938 года Советский Союз на протяжении нескольких месяцев не раз заявлял о своей готовности помочь Чехословакии. Когда же во время подготовки решения об отторжении Судет отец народов предложил провести через территорию Второй Речи Посполитой войска (если придётся, с боями), Бенеш отказался, да ещё и расторг договор. Отдельного упоминания заслуживает попытка французов таки выровнять ситуацию. Не желая воевать с Гитлером в одиночку (ога, бритты ведь так и поспешат на помощь со своего острова!), они попросили поляков заключить оборонительный союз с Чехословакией. Однако, пшекам такого счастья было не нужно (как же, ведь землицы отхапать можно!) и они отказались, заодно пригрозив, что если Франция впишется за союзника, то они останутся в стороне. Французам выступать поджигателями новой мировой войны не хотелось, ибо воспоминания были свежи и правительство бы моментально полетело со своих сладких мест, посему и решили, что хуй с ней с этой Чехословакией, лишь бы мордочку не запачкать. Пшеки же, для вящей убедительности, отклонили все возможные предложения СССР для прохода войск к чехам, причём добившись аналогичных ходов и от союзной ей Румынии. Таким образом исключались все варианты спасения Чехословакии, даже если бы Коба решил спасать её, вопреки всему. Какая умная Польша!

Надо понимать, что, если бы война была только с Германией, чехам может было бы и не трудно отбиваться — были линии укреплений, а войск у немцев толком еще не было. И даже когда к Германии присоединилась Австрия, и образовался ещё кусок границы, его тоже можно было успешно оборонять. Но в дело вовсю включилась Польша, которая по-наглому ограбила всех своих соседей, обкакавшись только с чехами: когда РККА шла на Варшаву, поляки были вынуждены заключить договор с чехами. Ну а тут, когда у соседей такие проблемы, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек сгонял к Гитлеру. Гитлер его принял, и они обговорили в том числе вопрос о совместной «работе» против Чехословакии. Мало того, Польша проводит крупнейшие за всю свою межвоенную историю манёвры, где «синие» победили «красных», и всё завершилось грандиозным парадом в Луцке. И после этого, как раз в тот день, когда послы западных демократий явились к Бенешу убеждать его, что надо сдаться, Польша предъявляет три ультиматума с требованием передать им Тешинскую область. И при этом поляки не просто говорили слова ртом, а устраивали довольно-таки нехилую движуху на границе: обстрелы погранзастав с польской территории, проникновения отрядов боевиков, причём взаимодействовавших с немецкими повстанцами. И на это как-то среагировал лишь СССР, мол, если поляки примут участие в агрессии против Чехословакии, мы будем считать договор о ненападении с Польшей от 1932 года денонсированным — но реально потянуть войну против Польши и Германии не мог.

В сентябре 1938 года Гитлер требует присоединения к Германии территорий, на которых большинство населения — немцы. Бенеш пытался вякать, но Великобритания и Франция уговорили его поступиться землёй, чтобы гарантировать неприкосновенность границ. В итоге всё приходит к Мюнхенскому соглашению от 30 сентября 1938 года, по которому Чехословакию обязали не препятствовать (sic!) немцам в оккупации и отторжении Судетской области. Такое наглое предательство Антанты Бенешу крыть было нечем. На самой конференции было 4 полноправных участника: Италия, Германия, Англия и Франция. Как нетрудно заметить, Чехословакии среди них нет, чехов пустили послушать разговоры больших дядь. Дяди отрезали от Чехословакии территории, где немцев было >50%, пообещав чехам гарантии.

Но когда Судеты были заняты, оказалось, что Гитлер не горит желанием соблюдать новые границы Чехословакии. Более того, он сговорился с Польшей и Венгрией на предмет проведения такой же передачи их национальных окраин, а среди словаков нашёлся один пассажир, желавший не просто независимости для народа, но и «сам царствовать и всем владеть». А Бенеш всё отвергал помощь Совка, готового на открытую войну с Польшей (благо у этой страны тоже были территориальные претензии к пшекам после неудачной Советско-польской войны, которые к тому же подтверждались Версальскими договоренностями), не замечая карканье стервятников. На следующий же день после подписания Мюнхенских соглашений они, подобно легендарному Мимино, постучались в чешское правительство и сказали, что «тоже хочут». А затем, не спросясь разрешения, ввели войска в Тешинскую область, за что получили от Черчилля клеймо «Гиена Европы». Правда, на карте ту область без мелкоскопа хрен разглядишь, но в Варшаве подумали, дескать, курочка по зёрнышку клюёт. А напомнить вторую часть поговорки, про засранный птичкой двор, было некому. Полякам произошедшее очень понравилось, и они устроили по поводу раздела Чехословакии государственный праздник. Министр иностранных дел Юзеф Бек, который гонял к Гитлеру, был награждён орденом Белого Орла, устраивались всякие крестные ходы с колокольным звоном, а посол Польши в Париже Юлиуш Лукасевич по этому поводу издал книгу «Польша — это держава».

Такое развитие событий подвигло на активные действия как остальных чехословаков, так и сочувствующих по ту сторону границы. Первые руководствовались уязвлённым ЧСВ, вторые — желанием урвать свой кусок. Вскоре после отторжения Судет и Тешина пражское правительство даёт широкую автономию Словакии и Закарпатью. Местные паханы поспешили дожать чехов и объявить независимость. Закарпатье потом быстро отожрала соседняя Венгрия, а Словакия попросилась под немецкий протекторат. Оставшись одни, чехи подумали-подумали и тоже попросились к немцам.

В итоге неплохо поживиться удалось всем участникам забега, но главный приз забрали немцы, получив прилично экспы на безупречно выигранных сражениях, заимев не только территории, но и значительные запасы вооружения бывшей чехословацкой армии, позволившие вооружить девять пехотных дивизий и чешские военные заводы. А Чехословакия на шесть лет исчезла с карты мира. Англии и Франции засчитывается третий слив.

С чисто юридической и даже чисто моральной точки зрения Англия и Франция должны были вписаться за Чехословакию, поскольку гарантировали её границы. Но вместо этого премьер-министр Чемберлен выступил в английском Парламенте, где сказал буквально следующее: «Мы бы вписались, но оно само развалилось. Чехословакии больше нет, соответственно, и гарантий Чехословакии у нас больше нет. Да и хуй с ними». Депутаты отнюдь не были лохами, никто не собирался вписываться за каких-то там чехов. Когда в марте немцы предъявили, что теперь чешский золотой запас в банке Лондона принадлежит им, англичане пошли им навстречу и золото отдали, признав правовую преемственность и легитимность сговора.

Тащемта, всё это наглядно демонстрирует, что, хоть Гитлер и не был мирной овечкой, главными подстрекателями войны были таки «цивилизованные» страны, хотевшие, как водится, и рыбку съесть, и на хуй сесть расправиться с проклятыми коммуняками чужими руками. Подвязываются сюда и поляки, жаждавшие проложить фюреру дорогу к москалям в обход своей территории через Чехословакию и Румынию, попутно откусывая куски себе и сливая «союзников». Так что поляки не были такими уж бедными и несчастными, а активно пытались ловить рыбку в мутной воде. Согласно польским архивам, в СССР действовала разведсеть из 46 резидентур, не считая приграничье. При этом поляки находились ровнёхонько между молотом и наковальней, за что в результате и поплатились.

Эдвард Бенеш

Отдельно следует сказать про Бенеша. Этот пассажир представлял собою классический пример политической проститутки, готовой ради привилегии облизывать западный сапог абсолютно на всё. Сдавал свою страну, как «стеклотару», дважды. Первый раз — отвергая помощь совка в надежде на мифическую помощь своих западных покровителей, которой так и не дождался. Даже после вызова в Лондонский обком, где ему прозрачно намекнули, мол, надо поступиться принципами и землёй, иначе будешь разбираться с Художником сам, он всё равно продолжал нести хуиту про гарантии его стране. ИЧСХ, если бы армия Чехословакии всё-таки положила болт на все угрозы и дала решительный отпор вермахту (который на тот момент был ещё далеко не торт), на дальнейших планах завоевания жизненного пространства бойкими ариями можно было бы ставить жирный крест. Слив оставшийся от Чехословакии огрызок под патронаж хуйдожника, Бенеш сбрился в Штаты и уже оттуда пиздел про нехороших немцев. Ещё один его подвиг — заказ на убийство некоего Гейдриха, выполненный боевиками УСО, которые в ходе сего весёлого мероприятия под кодовым названием «Антропоид» стёрли с лица земли пару чешских деревень с жителями впридачу. Собственно, гибель последних тоже входила в замысел: Гейдрих активно заигрывал с чехами, делил на хороших и плохих, а его устранение, вкупе с репрессиями, позволяло делать обиженное лицо и требовать, требовать… Заметим, что на такой трюк с подставой собственного населения не решился больше никто, да и операцию пришлось проводить наперекор англичанам. Также стоит выделить клинический идиотизм самих же чехов: кто удрал к англо-саксам — дальше лизать анус, кто начал перековываться в нациста и активно помогал немцам гасить евреев, ну а после войны и те и другие ренегаты объявили себя героями.

Второй раз Эдик посрался с местными коммуняками и уже их покровителем — СССР. После прихода злой и изрядно потрёпанной Красной армии в отстраиваемую из руин Чехословакию первое, что сделал вернувшийся из-за океана благородный эмигрант, — организовал массовые спецзабеги в сторону канадской границы, призывая к расправе над всеми немцами без исключения открыто и не стесняясь. Причём под раздачу главным образом попали судетские немцы — заодно и за славные деяния чехов-ренегатов. Даже Коба, видя такой беспредел, поперхнулся табаком и вспомнил про гуманизм, предложив переселять немцев не на тот свет, а чуть ближе, в правильный Дойчлянд — Бенеш, пококетничав для виду, уступил под давлением коммуняк. Затем под их же прессингом выдал Кобе всех власовцев, вопреки обещанию. А когда пришёл черёд восстанавливать порушенное войной хозяйство, начал было заикаться про план Маршалла, но затем резко «полевел» и принял помощь совка по плану СЭВ^[2]. Причём этот шлимазл таки думал, что умнее Одесского раввина — хотел за счёт совка восстановить порушенную экономику страны, а затем сделать Кобе ручкой в сторону запада, за что и был закономерно озалуплен. Подобный финт ушами через 20 лет пытался повторить некто Дубчек, но это уже другая история.

Протекторат Богемии и Моравии

Тут, конечно, у Чемберлена случился небольшой когнитивный диссонанс: ведь именно во время Судетского кризиса Гитлер клятвенно его заверял, что Судеты — его последнее территориальное требование. Чемберлен, образчик дружественной политики по отношению к рейху, пользовавшийся больши́м уважением во всем мире (включая и Германию), был покаран Гитлером в очень болезненной форме. А уже постфактум, когда англичане и лягушатники поняли, что их обманули, они начали обвинять Гитлера в нарушении каких-то там соглашений, но уже было поздно, ибо после драки кулаками не машут. Продолжать какие-либо разговоры дальше было бессмысленно, и алаверды закономерно было передано пушкам.

Аннексия Клайпедского края

Ещё один малоизвестный распил произошёл непосредственно за 4 месяца до начала заварухи. В отличие от Судет, Клайпедский (Мемельский, по версии фрицев) край после 1923 года находился в составе Литвы и имел статус автономии. Там был свой маленький парламент — сеймик, своя автономная полиция и даже своё автономное гражданство. Но большинство населения составляли немцы. Клайпеда была очень важна для Литвы, будучи не только единственным портом, но и вторым по величине городом республики. Оторванный у Германии согласно Версальским соглашениям, этот край вызывал неприятные ощущения у Гитлера одним только своим существованием.

Предварительная обработка супостата шла в течение года до непосредственного захвата края: были заняты ключевые позиции в руководстве автономии, шла активная немецкая пропаганда. Сам же захват прошёл очень быстро. 20 марта 1939 года Литве был поставлен ультиматум, мол, дайте нам Мемельский край, или «фюрер будет действовать с молниеносной быстротой©». А через 3 дня фюрер уже произносил торжественную речь в Клайпеде.

Маленькая Литва практически ничего не могла противопоставить Германии. Фон Риббентроп ясно дал понять литовцам, что, вступив в бой за Клайпеду, они потеряют всю страну. С другой стороны, если бы Литва начала бодаться, Вторая мировая вполне могла бы начаться 23 марта в Клайпеде. Ведь Великобритания и Франция, гарантировавшие статус края, обязаны были в таком случае заступиться. Однако в геополитическом и территориальном отношении Литва из-за этого наверняка только проиграла бы. Особенно учитывая все последующие события.

Гешефт

Итак, что мы имеем в итоге? В итоге мы имеем парадоксальную ситуацию, когда европейские державы последовательно и целеустремлённо слили кучу ресурсов, как людских, так и промышленных, для успешного начала Второй мировой войны нацистской Германией. Более того, идиотизма ситуации прибавляет тот факт, что политики прекрасно понимали, что война неизбежна, но, тем не менее, всё больше и больше «кормили тролля». Как сказал об этом Черчилль: «Англия должна была выбирать между войной и позором. Её министры выбрали позор, чтобы затем получить войну».

Тут, конечно, можно пофантазировать и предположить, что если бы, например, Англия и Франция собрали волю в кулак и сказали бы решительное «Нет» при Судетском кризисе (а лучше всего при аншлюсе), то война, возможно, и началась бы раньше, но уж точно пошла бы совсем по другому сценарию.

Предъявы к Польше

Так в делах и заботах прошёл 1938 год. И к началу 1939 оказалось, что, собственно, спектакль готов, билеты проданы, декорации расставлены, пора давать первый звонок. Идея Гитлера по собиранию всех немцев в одно государство благополучно неслась к своему полному воплощению, аки поезд на полном ходу. Оставалось разобраться с бывшим немецким польским коридором и переселить немногочисленные немецкие анклавы с Балкан. Рейхсканцлер справедливо считал, что и здесь у него всё получится, и с оптимизмом смотрел в будущее. Но с этого момента всё пошло не так.

Во-первых, сами ляхи не верили, что Гитлер говорит всерьёз об объединении ВСЕХ немцев (да-да, вольный город Данциг Гданьск в частности и весь польский коридор в целом). Во-вторых, наивно полагали, что даже если и так, то уж как-нибудь договорятся, тем более, что главная-то цель расположена несколько восточнее. Ну, а в-третьих, помня исторический опыт, решили на всякий случай проложить дорогу куда надо, а то мало ли. Поэтому-то они слили Чехословакию, подставили западных союзников, и заранее отказались пропускать части РККА, если бы Бенеш таки прислушался к собственной голове, а не жопе.

Сам же Польский коридор был местом весьма интересным. С одной стороны он считался традиционно немецкой землёй^[3], принадлежавшей Пруссии совсем уж с незапамятных времён. С другой стороны, на 1939 год поляков там жило не меньше, чем немцев. И даже больше. Кроме того, он разделял основную территорию Германии с Восточной Пруссией, что ввиду неразвитости грузо-пассажирской авиации и отсутствия железнодорожного сообщения создавало немцам немало проблем.

В этой ситуации немцы стали недвусмысленно намекать полякам, что «с этим отростком пора кончать», но можно и поторговаться. Торговались больше полугода: на кону стоял военный союз Польши и Германии против СССР. Немцы, глядя на поляков, искренне считали, что те ломаются как первокурсница, которую уговаривают на минет, и не знали что делать, потому что поляки как всегда слабо представляли себе мир, в котором живут, и требовали себе в трофеи: 1) Литву 2) Белоруссию 3) Украину 4) выход к Чёрному морю. Тевтонцы были готовы на это согласиться, но при условии передачи сраного коридора Пруссии и официального присоединения поляков к Антикоминтерновскому пакту (по сути — официальные обязательства против СССР). Но поляки отказались, решив, что с немцев хватит и военного участия Польши. Немцы с таким решением польской стороны согласились, решив, что возьмут Данциг вместе с остальной Польшей. Вермахт по-быстрому рисует военный план броска польской армии прогибом. Что важно, без какого-либо участия СССР.

Всё это время немецкие военные толпились на польской границе и занимались натуральным дрочевом — назначали нападения на Польшу, потом дату в последний момент отменяли, и так 100500 раз. Дрочевом занимались и наверху. После первых немецких намёков поляки, естественно, побежали в лондонский и парижский обкомы. Но там тоже не знали, что делать.

С одной стороны, Польша — это не Чехословакия. С ней были вполне серьёзные договоры о военной взаимопомощи, и отказываться от них — значило окончательно потерять лицо. С другой стороны, электорат воевать как не хотел, так и не хочет, а значит на следующих выборах может и не проголосовать. В общем, англичане с французами колебались, а вместе с ними колебались и поляки. Договорились в итоге до предложения проложить через польский коридор железную дорогу, насыпь которой считалась бы территорией Германии, а всё остальное оставить Польше.

В мире большой дипломатии сложилась ситуация, достойная мыльного сериала:

• СССР уже полгода недвусмысленно намекает Англии и Франции, что пора втроем брать конкретные обязательства по защите Польши.
• Англо-французы начинают вести переговоры с СССР, но исключительно для того, чтобы Адик это увидел, внял и перестал доёбываться до Польши.
• Поляки по дипломатической линии предлагают Англии и Франции вместе с Германией ебануть по СССР, с последующим разделом.
• Немцы делают ход бегемотом и предлагают СССР заключить пакт Молотова-Риббентропа.

И всё заверте…

См. также

• Пакт Молотова — Риббентропа
• Вторая мировая война

Ссылки

• Мемуары переводчика Гитлера Пауля Шмидта, рассказ от первого лица, от непосредственного участника вышеописанных событий.

Примечания

w:Мюнхенский сговор